Но примерно на середине моста чарующая призывная песнь – Зов Сивиллы – вновь зазвучала у нее в ушах, заставляя замедлить шаг, убаюкивая все страхи, притупляя инстинктивное стремление выжить. НЕТ! Мун замерла на мгновение, позволяя страху захватить душу целиком, чтобы для этих звуков там не осталось места, и тут увидела, что все придворные одновременно подняли точно такие же, как тот первый, «пальцы» и поднесли их к губам. Так это специальные свистки, способные держать в повиновении ветер!.. Теперь она наконец поняла: они натравливали на нее ветры; так вот как она должна умереть – чтобы человеческая рука не пролила ее крови…

Мун плашмя упала на мост в тот самый миг, когда хор свистков слился воедино и прорвал созданный ею защитный круг затишья. Ветры сразу завыли и набросились на нее. Но где-то в самой их гуще по-прежнему слышалась Песнь Сивиллы – где-то там была точка покоя, что есть в самом центре любой бури. Ясное осознание какого-то странного безумия наполнило ее душу. Она была словно загипнотизирована, парализована, она погрузилась в эти звуки целиком, обрела убежище где-то в ином измерении…

Почему? Почему я слышу этот зов здесь? «Каков же ответ на этот вопрос?» – Она услышала собственный голос, громко выкрикивающий: «Каков ответ?..» Ты можешь ответить на любой вопрос, за исключением одного, так ей когда-то сказала Элсевиер. Нельзя также ответить на вопросы: «Что такое жизнь?» или «Есть ли Бог?»… Но тем единственным вопросом, на который ей отвечать было запрещено, был вопрос: «Где находится твой главный источник знаний?» И сейчас, пребывая как бы на грани безумия и гибели, Мун вдруг поняла, что получила ответ на этот запретный вопрос, вновь оказавшись избранной среди избранных; и избрана она была той могучей силой, что повелевала ее разумом. Источник, ключ, колодец… здесь, здесь, здесь! В этой шахте, что выходит в море, под этим, похожим на спиралью закрученную раковину городом, тайно воздвигнутым на карте времен, брошенным сюда, словно камень на дно морское и вечно, хранимым его стражами… Здесь была спрятана та великая сила, что давала знания предсказателям. Но об этом должна знать только она одна.

Мун позволила своим мыслям потесниться под натиском этой последней атаки информации и упала в бездонный колодец постижения истины; и вскрикнула, почувствовав, что тело ее, утратив контроль над собой, тоже стремительно падает вниз…

Она очнулась, словно после глубокого сна, лежа посреди моста и жадно хватая ртом спокойный прохладный, воздух. Спокойный воздух… Она зажала рот рукой, чтобы не крикнуть, медленно приподнялась и встала на колени. Ветра не было совсем; лишь мирно и тихо вздыхало море внизу. На дальнем конце моста придворные стояли с какими-то перевернутыми лицами. Их свистки так и застыли в бессильных пальцах, поднесенных ко рту. Мун осторожно посмотрела вдаль, за те занавеси-паруса, что плыли, спокойные сейчас, над морем ветров, скрывая прозрачные стены дворца, не допускавшие сюда холода и бурь внешнего мира; ветры могли проникнуть во дворец только через Колодец, что пронизывал Карбункул насквозь, и жаждали они одного: убить ее, уничтожить. Мун снова прижалась лбом к поверхности моста – то была поза благоговейной молчаливой благодарности.

Потом она неуверенно встала и пошла над пропастью дальше. Она шла медленно – не только для того, чтобы все видели, что она не спешит, но и ради своих дрожавших и неуверенно ступавших ног. Теперь на лицах придворных она читала одновременно восторг и ужас, и сама изобразила на лице мрачное нетерпение, желая, чтобы они поскорее расступились и дали ей пройти.

И некоторые действительно отступили с почтением, но были и такие, в ком злоба взяла верх при виде юной островитянки, как две капли воды похожей на их королеву и обладающей могуществом Богини. Она увидела у них какой-то железный шест, увенчанный ошейником с шипами, – это был тот самый «ведьмин воротник», что так страшно изранил горло Данакилю Лю… Шест с ошейником преградил ей путь, не давая сойти с моста.

– На колени, сивилла, не то придется тебе прыгать в Колодец! – Женщина в расшитом самоцветами тюрбане направила «воротник» прямо на Мун; Мун опустила руки и сделала шаг назад.

– Немедленно разойдитесь! Дайте мне пройти, иначе я… – Она вдруг, одновременно с придворными, услышала все нарастающий грохот множества ног в коридоре, ведущем в зал Ветров. Мгновенно пустой полукруг пространства за спинами придворных стал заполняться людьми, одетыми не в пышные костюмы, а в домотканые рубахи и грубые плащи из шкур: островитяне! Их лица были столь же искажены ненавистью, как и лица придворных; в руках они держали ножи и гарпуны, а их горевшие яростным гневом глаза были обращены к ней, одиноко застывшей на узком мосту над пропастью.

– Вот она. Снежная королева!

Мун вдруг увидела одно-единственное лицо, не имевшее ничего общего с остальными, и этот человек яростно, с отчаянной решимостью проталкивался сквозь толпу.

– БиЗед! – Она изо всех сил выкрикнула это имя, перекрывая все усиливавшийся шум, поймала наконец его взгляд и сразу почувствовала исходившие от него тепло и нежность.

Гундалину локтями расчистил себе путь к мосту, на ходу вытаскивая станнер и предоставляя толпе возможность как следует разглядеть его.

– Ну-ка! – Он толкнул ту тонкогубую женщину в пышном тюрбане, что держала колючий ошейник, и, вырвав железный шест у нее из рук, швырнул его прямо в Колодец. – Хватит, повеселились. А ну, расступитесь – все, вам говорят!

– Какое ты имеешь право вмешиваться в наши внутренние дела, чужеземец? Здесь правит Зима, и по ее законам…

– Ах, по законам!.. – пробормотал БиЗед и хладнокровно принялся расчищать в толпе проход для Мун. – Ну так вот, по закону Гегемонии эта женщина арестована и находится под моей охраной. – Мун успела заметить, как в глазах его что-то блеснуло, и невольно улыбнулась.

– Но это же Снежная королева, инспектор Гундалину! – сказал сердито один из островитян. – И она принадлежит нам согласно нашим законам. И уж она от нас не уйдет до самой Смены Времен Года! – От его слов пахло смертью.

– Это не Ариенрод! Это Мун, дочь Лета, сивилла! Посмотрите внимательно. – БиЗед указал им на горло Мун. – А если вам нужна Ариенрод, то придется сперва пройти по этому мосту… – Он впервые окинул взором тихий сейчас зал Ветров, и смуглое лицо его побледнело. – И что, собственно…

– Что вам нужно от нашей королевы, рыбьи пастыри? – Женщина в расшитом самоцветами тюрбане, лишившись было символа своей временной власти, теперь пыталась вновь обрести ее. – Вас сюда никто не звал! Здесь пока что царит Зима!

– Это вашей королеве все что-то нужно от нас! – выкрикнул один из островитян. – Это она хочет всех нас смерти предать, вот мы и не намерены дожидаться. А пришли мы сюда, чтобы она сама никуда не сбежала, а прямо к Хозяйке в гости отправилась!

Мун, потрясенная, слушала его, и этот голос с характерным островным акцентом причинял ей одновременно и радость, и боль.

– Я Мун, Покорительница Зари, дочь Лета… – Голос ее чуть дрожал. – Королева там, во дворце. Но спешите пройти по мосту, ибо, лишь пока я стою на нем, вы будете в безопасности! – Она молча ждала, чувствуя на себе взгляд ошеломленного Гундалину.