страны, не вошедшие в первую группу претендентов, выполнив ряд условий, смогут подключиться к переговорам и перейдут в нее впоследствии. Предполагалось, что процесс расширения ЕС охватит все страны, но вступать в Союз они будут в индивидуальном порядке, по мере выполнения условий членства в Евросоюзе[1546]. В списке государств, которые ближе других подошли в то время к выполнению копенгагенских критериев, оказались Польша, Венгрия, Чехия, Словения, Эстония и Кипр[1547].

Открытие переговоров стран «первой волны» состоялось 30 марта 1998 г., а через полтора года на сессии Евросоюза в Хельсинки (декабрь 1999 г.) было решено начать переговоры о вступлении в ЕС с остальными пятью государствами ЦВЕ: Словакией, Латвией, Литвой, Болгарией, Румынией и Мальтой[1548].

Основные реформы Сообщества, связанные, главным образом, с его расширением, обсуждались на саммите ЕС в Ницце (декабрь 2000 г.) [1549]. А в декабре 2001 г. в ходе саммита Европейского Совета в Лаакене главы государств-членов ЕС впервые официально заявили, что десять стран-кандидатов должны к концу 2002 г. закончить переговоры о вступлении в ЕС, с тем чтобы в 2004 г. стать его полноправными членами.[1550]

Одно из кульминационных событий в дебатах по расширению Союза – саммит Евросоюза в Брюсселе, прошедший в октябре 2002 г. В его повестке дня значилось четыре основных пункта: размер поступлений в общий европейский бюджет от будущих членов ЕС; региональная помощь этим государствам; европейские сельскохозяйственные субсидии странам-новичкам и компенсации общих взносов[1551]. Следует сказать, что на региональную помощь[1552]и сельскохозяйственные субсидии приходится наиболее значительная часть евробюджета (в разные годы эта цифра варьируется от 60 % до 80 %). А в декабре того же года на саммите в Копенгагене лидеры европейских стран официально одобрили завершение переговоров с десятью странами-кандидатами.

16-17 апреля 2003 г. в Афинах состоялся неофициальный саммит Европейского Союза, центральным событием которая явилась церемония подписания Договора о вступлении в ЕС десяти государств – Венгрии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши, Чехии, Словакии, Словении, Кипра и Мальты. В ней также приняли участие представители трех стран-кандидатов в Единую Европу – Румынии, Болгарии и Турции, которая еще в 1987 г. подала заявку на вступление в ЕЭС.

1 мая 2004 г. стало датой официального вхождения 10 новых членов в Европейский Союз. Однако оно таило в себе немало проблем и трудностей, в большинстве своем справедливых опасений и тревог.

* * *

Как и большинство стран Западной Европы, Франция аргументировала свою официальную поддержку расширения Евросоюза необходимостью установления в Европе экономической и политической стабильности, торжества исторической справедливости – «возвращения» в Европу стран Центральной и Восточной Европы, находившихся долгое время в сфере влияния СССР и отгороженных «железным занавесом» от остальных европейских государств. По словам европейского комиссара по региональной политике, француза Мишеля Барнье, «в общих интересах [всех европейцев – авт.] способствовать установлению стабильности и мира»[1553]. Вот что по этому поводу говорил президент Франции Жак Ширак в речи перед членами Бундестага во время своего визита в Берлин в июне 2000 г.: «Расширение Евросоюза – большая амбиция, это будет сложным как для его членов, так и для стран-кандидатов. Но в будущем нас будет 30, и все мы будем представлены в Брюсселе, Страсбурге и Люксембурге»[1554]. После Копенгагенского саммита в декабре 2002 г. пресс-служба президента также дала положительную оценку процессу расширения ЕС: «Объединенная Европа станет более сильной, процветающей и авторитетной».[1555]

Вторым аргументом Парижа в пользу расширения ЕС являлось утверждение, что интеграция постсоциалистических стран в Союз – единственная возможность способствовать развитию в них рыночной экономики и демократии в различных сферах общественной жизни. Большинство европейских деятелей считали, что сам Евросоюз получит ряд выгод и преимуществ: во-первых, существенно расширится внутренний рынок ЕС, откроются широкие пространства для сбыта продукций и инвестиций (но Франция, по сравнению с другими государствами, не является крупным инвестором и отстает по вывозу капитала от Германии и Италии[1556]); во-вторых, вступление государств ЦВЕ в Евросоюз предотвратит установление авторитарных режимов в восточноевропейском регионе; в– третьих, отмечался важный геополитический момент – присоединение стран ЦВЕ к ЕС поможет избежать возможного установления влияния и контроля здесь США (было бы даже правильнее поставить этот аргумент одним из первых). Ввиду произошедших политических изменений в Юго-Восточной Европе французские лидеры опасались усиления влияния США в странах, недавно вставших на самостоятельный путь развития, но еще окончательно не определившихся со своим выбором. Соответственно Франция стремилась к тому, чтобы процесс демократизации в них шел при помощи Евросоюза, а не американской администрации.

Франция всегда отстаивала свою ведущую роль, политическое влияние и привилегированное место в Евросоюзе. Начиная с 1990-х гг., после существенного укрепления политических позиций объединенной Германии, она опасалась смещения равновесия сил на континенте.[1557]По признанию премьер-министра, социалиста П. Береговуа, «именно Франция инициировала складывание франко-германской пары, но теперь ей надо было ожидать развода. Это означает, что Германия будет больше смотреть на Восток, чем на Запад»[1558]. Опасения роста германского влияния содержались и в высказываниях другого представителя Социалистической партии Л. Столеру: «Германия, освобожденная от франко-германской пары, направляющей Европу уже 40 лет, приобрела бы свою естественную и историческую роль главы Mitteleuropa, той Срединной Европы, которая восходит к Австро-Венгерской империи, и в которой сегодня немцам стоит только пальцем пошевелить, чтобы играть доминирующую роль».[1559]

С другой стороны, Франция хотела сохранить франко-германское ядро европейской конструкции и «особое положение» в ЕС этих двух крупных континентальных держав. Курс на углубление и расширение европейской интеграции, тесно переплетавшийся с сотрудничеством с ФРГ (французские лидеры считали, что усиление Германии будет способствовать упрочнению позиций ЕС на мировой арене), являлся одним из приоритетных направлений французской внешней политики.

В своих официальных высказываниях по вопросу расширения Евросоюза на Восток руководители Пятой Республики были довольно благожелательны и сдержаны. Например, в феврале 2004 г. в интервью венгерскому журналу «Népszabadság» Жак Ширак говорил о положительных сторонах расширения ЕС, о прогрессе, достигнутом странами Центральной и Восточной Европы. В частности, он особо отметил успехи, которых добилась Венгрия «в области демократизации общества и развитии экономики»[1560].

29 апреля 2004 г., прямо накануне вступления 10 новых членов в ЕС, Ширак заявил, что 1 мая начнется важнейший этап в истории Европейского Союза: он «открывает новые горизонта развития», «знаменует окончание раскола Европы и историческое воссоединение европейских государств». По словам Ширака, ЕС-25 станет новым полюсом силы на международной арене, а будущее Франции и ЕС неразрывно связаны между собой. В своей речи президент также сделал акцент на особой роли Франции в объединенной Европе, необходимости реформирования институтов Евросоюза, стремлении Франции повлиять на то, чтобы решения в