Он, шипя и дрожа от слабости, начал зализывать раны, до которых смог дотянуться; по телу прокатывались волны боли, грудь ходила ходуном, и Люк, изогнувшись от очередной судороги, замер, смотря в небо и чувствуя себя очень одиноким и несчастным.

«Вовремя же ты умер. Оставил меня слепым щенком, который почти ничего не умеет».

Небеса неожиданно будто расступились, и он змеиным своим зрением увидел, как на невероятной высоте, над всеми туринскими ветрами, текут мощные воздушные реки первородной стихии: перламутровые, переливающиеся разными цветами. «Самые чистые ветра», – так говорил Луциус. Наполненные божественной силой, от которой можно подпитаться…

Люк, тяжело дыша, смотрел на них, понимая, что вряд ли хватит сил долететь, а если и хватит, то он понятия не имеет, как от них подзарядиться, и, скорее всего, ничего не получится и он просто рухнет обратно на землю. Но какой у него выбор? Можно полежать здесь, пока не восстановится, – но кто знает, сколько это займет времени и не прилетит ли сюда еще пара стай раньяров. Можно сменить ипостась и попытаться добраться до человеческого жилья, но в этом случае риск наткнуться на патруль захватчиков еще выше. Люк поколебался, но, махнув крыльями, оторвался от земли и полетел ввысь.

Через несколько десятков минут над тонкими серебристыми облаками, кружевами расстилавшимися высоко над Турой, показался изящный белый змей, с трудом двигающий крыльями. Он поднялся еще выше в обжигающий холод верхних слоев атмосферы, на мгновение потерялся на фоне голубоватого месяца и почти упал в один из извечных воздушных потоков, что омывали планету многие и многие тысячи лет.

Люка окутало белым сиянием – и словно ледяным током ударило: глаза закатились, он заурчал, вытягиваясь, разворачиваясь клубами ветра. Поток нес его над планетой, пронизывая вибрирующей мощью, исцеляя и затягивая в себя. Ушла боль, за ней растворились и мысли, и желания – не осталось ничего, кроме невыносимого сияния первородной стихии и ощущения бесконечной свободы и счастья. А затем потерялись и они, и Люк перестал существовать.

* * *

В небесных чертогах из владений Белого следили за глупым змеенышем двое божественных супругов: Богиня медленно раскачивалась на качелях, связанных для нее Инлием из морских и цветочных ветров, а сам праотец всех Змеев Воздуха сидел на траве, скрестив ноги, и любовался то ею, то хрустальным мечом, что лежал перед ним. Иногда, немного хмурясь, поглядывал вниз, где одуревший от мощи потомок забыл и о контроле, и о риске, с головой отдавшись родной стихии.

– Я не могу помочь ему, – сказал Белый вслух. – Каждое вмешательство может стать роковым. Он обязан выбраться сам.

– Да, – нежно согласилась Богиня и улыбнулась. – Красный бы так и поступил.

Инлий, заметивший эту улыбку, усмехнулся в ответ – и легонько, почти незаметно, махнул рукой. В конце концов, он так мало вмешивался в дела людей, что мог рискнуть.

* * *

Из ласковой тьмы Люк полетел кувырком, ошалело хлопая крыльями и оглядываясь: его будто вышвырнули из блаженства сердитым отцовским подзатыльником. Потоки первородной стихии текли высоко над ним, а Люк опять был сам собой. То есть большим чешуйчатым и крылатым змеем. Целым и здоровым змеем, слава богам.

Придя в себя, его светлость на всякий случай изогнул шею в знак благодарности неведомому спасителю и начал снижаться, чтобы понять, где оказался. Внизу поднимались столбы дыма, и воздух дрожал от жара. Люк спустился еще немного и сквозь пелену пара и облаков увидел реки лавы, трещины в почве и плюющиеся огнем огромные горы – и замер в панике и изумлении, а потом понесся к виднеющемуся справа океану. Неужели за время его отсутствия на Туре случился катаклизм?

Но очертания берегов были незнакомы, и он некоторое время метался над морской гладью, пока его клюв не уловил знакомый запах цветущих садов Маль-Серены, идущий откуда-то из-за океана. В этот же момент в голове наступила ясность. Похоже, пока он был в беспамятстве, ветер принес его к огненному материку Туна, и теперь, чтобы вернуться, нужно было пересечь океан.

До берегов Инляндии Люк добрался через несколько часов. Горизонт уже наливался светом, но Люк не сразу полетел в герцогство. Он, несмотря на риск снова наткнуться на засаду, вернулся к госпитальному складу и, выломав несколько дверей, вытащил недостающие два контейнера (благо, они были пронумерованы). Его светлость просто не мог оставить дело незавершенным – хотя прекрасно понимал, что еще одной стаи раньяров может и не пережить.

Обратно герцог летел, полный невеселых мыслей. Нападение отрезвило его, уничтожив остатки самоуверенности и наглядно показав, насколько сильны иномиряне благодаря этим чудовищам. Понятно стало, почему инляндская армия оказалась разбита и насколько слабо сейчас герцогство и сам Люк. Ураган, которым он перемолол нападающих, в бою не применишь: под удар попадут и свои, и чужие. А его солдаты, особенно новобранцы, с нынешним уровнем подготовки и вооружением против чудовищ не выстоят. Вывод один: нужно просить о помощи еще и учиться самому. Этим он и займется в ближайшие дни.

Его чешуйчатая светлость опустился перед замком, когда серые стены Вейна уже освещало солнце. Хозяину опасливо кланялись вышедшие на крыльцо слуги, но Люку было все равно – потому что из окна семейных покоев на него смотрела Марина, обхватив себя руками и едва заметно улыбаясь.

Люк зашипел, потянулся к стеклу, ткнулся в него клювом. Марина, поколебавшись, распахнула створки – и, перегнувшись через подоконник, легко коснулась ладонью его чешуйчатой щеки. Погладила.

– Спасибо, – сказала она тихо.

Змей заурчал и хлопнул крыльями, поднимаясь в воздух. Ему многое еще предстояло сделать.

По возвращении в форт Люк выслушал доклады офицеров и вести с фронтов, позавтракал и, оставшись в одиночестве, набрал нужный номер на телефоне.

– Герцог? – раздался ровный голос Мариана Байдека в трубке.

– Приветствую, ваше высочество, – откликнулся Люк. – Уделишь мне несколько минут? Я не хочу беспокоить ее величество Василину…

– Конечно, – спокойно сказал принц-консорт. – Какие-то проблемы с Мариной?

– Нет, с Мариной все в порядке, – Люк достал сигарету. – Не буду тратить твое и свое время, Мариан. Я, пользуясь родственными связями, хочу просить Рудлог о военной помощи. В том объеме, который вы сможете предоставить.

Байдек молчал, и Люк молчал тоже, понимая: сейчас ему откажут. Не из неприязни, а потому что у Рудлога идет война на два фронта и свободных ресурсов нет.

– Даже если вы не сможете помочь, мне нужны хотя бы инструктора, – поспешно проговорил он. – У меня катастрофически не хватает тех, кто научит призывников браться за оружие с нужной стороны. Это не обязательно должны быть действующие военные. Пенсионеры, инвалиды – те, кто на фронте вам не пригодится, а нужный опыт имеет.

– Я поговорю с Василиной, – тяжело ответил принц-консорт. – Но ты должен понимать, что ни я, ни она не имеем точного представления о том, что мы можем тебе выделить. А ослаблять собственную армию не имеем права. Нужно делать запрос в министерство обороны и генеральный штаб, выслушать их мнение…