Одно дело – заинтересоваться, другое – начать действовать. Если Папа Иоанн в самом деле сжег пророчество и, как он думал, единственные копии такового, он, верно, поступил так в силу самой что ни на есть веской причины. И Ватикан, вне всякого сомнения, с его решением согласился бы. И вряд ли возликует при вести о том, что перевод кардинала Тири был спасен из пещи огненной. А Рим испокон веков славится традицией убивать вестников – будь то в буквальном смысле или же в переносном. С другой стороны, если уцелевшая копия действительно существует, не должно ли Ватикану об этом знать? Особенно если текст находится в руках такой опасной личности, как аббатиса Кроэтина?

В конце концов епископ дрожащей рукой набрал номер того кардинала в Риме, в чьи обязанности входит рассмотрение чудес и явлений. Он пересказал все, что услышал от Фанни, – и стал ждать официального отклика. Каковой последовать не замедлил. Со времени звонка не прошло и недели, как кардинал перезвонил епископу и сообщил ему, что история Фанни суть кощунственная мистификация и таковую должно отбросить и забыть.

Однако склочница Фанни так просто сдаваться не собиралась. Она отправилась к сестре Лусии – которой на тот момент шел девяносто второй год и жила она опять в Португалии. К вящему изумлению всего ее окружения, Лусия, живущая затворницей, ирландку тем не менее приняла. Оставшись с ней с глазу на глаз, Фанни пересказала свою историю, и едва она принялась декламировать третье пророчество (за долгие годы пахомианки невольно заучили его наизусть), как церебральное окостенение пошло трещинами, с аксонных окончаний мнемонических нейронов осыпалась ржавчина – и в престарелом мозгу синапсы, что бездействовали вот уже многие годы, если не десятилетия, запульсировали, зашипели, затрещали и заискрились. Скорешились с другими синапсами – а в следующий миг старуха, неожиданно для себя самой, уже повторяла за собеседницей каждое слово того судьбоносного предсказания, что сама же приняла по воздушным каналам над чудесным лугом в 1917 году и записала для предполагаемых потомков в 1940-м, – те самые слова, что, как сама она предостерегала, «одним принесут радость, а другим – горе».

Пару раз в прошлом сестра Лусия уже вежливо изъявляла разочарование в том, что Церковь так и не попыталась «посвятить России Ее Пренепорочному Сердцу», как наставляла Пресвятая Дева Фатимы во втором пророчестве, и что третье пророчество Церковью вообще не признано. Однако Лусия в жизни не выходила из роли покорной служанки. Она всегда послушно смирялась с властью ватиканских отцов. Однако даже в своем преклонном возрасте она имела представление и о всемирном возрождении культа Девы Марии в целом, и об интересе к Фатимской Деве в частности. Более того, подобно Свиттерсу, она не осталась невосприимчива к ирландскому обаянию Фанни. Так что за один лишь вечер, попивая разбавленный водою портвейн в солнечном португальском садике, беглая пахомианка с легкостью убедила девяностолетнюю монахиню в том, что настало время выполнить пожелания Пресвятой Девы и ознакомить человечество с ее увещеваниями и предостережениями, будь то в сотрудничестве с Ватиканом или без такового.

Как Фанни, так и Лусия знали, что на начало июня в Амстердаме назначена важная конференция под названием «Современные католички»: съезд монахинь и мирянок, учительниц, писательниц и заинтересованных верующих, объединенных нарастающим духом сопротивления репрессивным женоненавистническим практикам и установкам, действующим в рамках их Церкви. Устроители конференции исходили из того, что непреходящая враждебность Церкви по отношению к женщинам ставит под угрозу их религиозную жизнь и, в силу незыблемого запрета на искусственные противозачаточные меры, их жизнь как таковую. Представители Синей армии, крупнейшего и наиболее известного из современных культов Фатимы, объявили о своем намерении приехать, и Фанни без труда внушила Лусии, что июньский съезд в Амстердаме – просто-таки идеальное место и время для обнародования содержимого тайного, третьего пророчества перед людьми, для которых Богородица таковое и предназначала. В силу причин как политического, так и религиозного характера, рядовые участники конференции «на ура» воспримут вести из уст Девы Марии, что до сих пор, по всей видимости, патриархами замалчивались. Да они все воспримут «на ура», не важно, верят ли они про себя или нет, что Дева Мария в самом деле являлась в Фатиме, а уж Синяя армия будет просто счастлива: в ее глазах затворившаяся в уединении сестра Лусия в святости Деве Марии уступает разве что самую малость. А ложка меда на закуску к облатке для причастия – еще и в том, что конференция получит широкое освещение в международной прессе.

Представители прессы заинтересовались происходящим уже в декабре, ибо едва из офиса «Современных католичек» просочились слухи о том, что легендарная сестра Лусия объявится в Амстердаме и лично обнародует третье фатимское пророчество, новость принялись на все лады обсуждать в газетах, на радио и по телевидению повсюду в мире. И, как оно обычно бывает, звук пилы пробудил к жизни саму пилу. Телефонные звонки и факсы, что внезапно обрушились на епископа Лейрии из Рима, все как на подбор щепетильной деликатностью не отличались.

С момента утечки информации не прошло и семидесяти двух часов, а вертолет уже доставил в Лейрию одного из ватиканских кардиналов. «Красную шляпу» сопровождали секретарь и двое представителей юридической «команды» Папского Престола, одним из которых, что неудивительно, был загадочный Сканлани. В дискуссиях в епископском кабинете принял участие и авторитетнейший специалист по Фатиме во всей Португалии, ученый-теолог и апологет фашизма доктор Антонио Гонкальвес. На следующий день Гонкальвес, епископ и кардинал обрушились на сестру Лусию и затерроризировали хрупкую престарелую монахиню, вынудив ее публично заявить, что она ни при каких обстоятельствах на амстердамском сборище не появится, что в существовании какого-либо списка с третьего фатимского пророчества она отнюдь не уверена, но даже если бы такой документ и существовал, он на законных основаниях хранился бы в Ватикане.

Что до Фанни, она ускользнула из Португалии так же незаметно, как до того – из пахомианского оазиса. Ну и скатертью дорожка. Ватиканская клика на ее счет особо не тревожилась. Мало того что эта лишенная духовного сана ирландка к церковной жизни была явно не предназначена, она еще и сексуальная маньячка с половым извращением и, как явствует из документов, неоднократно подвергалась экзорцизму в попытке избавить ее от Асмодея, упорно ее одолевающего даже за порогом тридцатилетнего возраста. Такую нетрудно опозорить и дискредитировать, тем паче что у нее на руках копии пророчества не было; она лишь утверждала, будто прочла его и заучила в обстоятельствах в высшей степени сомнительных где-то в Сирии. Учитывая все вышеизложенное, амстердамская конференция ей скорее всего даже слова не предоставит.

Ну и довольно о ней. Но предположим, вопрошал доктор Гонкальвес, что копия третьего пророчества и в самом деле хранится в диссидентствующем монастыре посреди пустыни; предположим, что установить подлинность почерка кардинала Тири и впрямь возможно, и предположим – предположим, не больше! – как намекнула эта девка Фанни, – что текст ставит под сомнение влияние Римско-Католической Церкви в будущем? Не следует ли попытаться раздобыть документ и передать таковой Его Святейшеству – единственному, кто вправе решать дальнейшую судьбу текста? Что, если, вдохновленная усилиями Фанни, эта заноза аббатиса Кроэтина надумает притащить дядин перевод в Амстердам на июньскую конференцию?