У Дорста есть выразительный образ Грааля:

«На высочайшей вершине пустынной горной гряды виден сверкающий Грааль: это нечто громадное. Высоко по склонам гор поднимаются люди; они на какой-то миг зависают над бездной. Вам кажется, что они движутся, но на самом деле они практически не продвигаются вперед».

«Парцифаль» Дорста — пример всецелой поглощенности главным персонажем, незаконченного произведения в процессе работы над ним, парадигма неопределенности; вопросы остаются без ответа, и ничего конкретного мы не узнаем.

Единственный современный англоязычный писатель, по творческой силе фантазии приближающийся к немецким интерпретациям легенды, — это Джим Хантер, автор куда более простой и короткой новеллы «Персиваль и присутствие Божье» (1978). Мы встречаем Персиваля, закаленного в битвах воина, который ищет двор Артура. Новелла начинается с всплеска жестокости, точнее — с описания кровавой битвы между двумя отрядами рыцарей, битвы, в которой Персиваль одерживает победу. Ему удается отстоять замок, хозяйка которого, Уайтфлауэр (букв. Белый Цветок), становится его возлюбленной. У него было два наставника: воин Мансел, убитый в одной из стычек в прошлом году, и старик аббат, который взывал к духовному началу юноши и пытался научить его терпению перед лицом неисцелимых и неизбежных страданий, с которой Персиваль уже успел познакомиться. Совет аббата был краток: «Жди, терпи, храни молчание». Именно этот завет помнит Персиваль, подъезжая ко двору Хенгеда, Короля-Рыбака. Там, среди пира, появляются два персонажа: девушка, несущая серебряную Чашу, и мальчик с Копьем. Хенгед сразу же испытывает приступ жестокой боли. Он держит Копье над Чашей, и из наконечника струится кровь. Персиваль хранит молчание; он глубоко огорчен и покидает зал. Хенгед кричит в отчаянии, понимая, что эту боль невозможно унять, даже если задать ритуальный вопрос. Чаша опрокидывается, и кровь капает на пол. На следующее утро замок оказывается пустынным. Персиваль продолжает поиски Артура, но ему удается лишь найти руины огромного замка, который, возможно, некогда принадлежал ему. Осмотрев замок, он понял, что заперт упавшим бревном в развалинах, похожих на часовню. Его выручают люди из соседнего замка, которые дают ему приют, пока он залечивает полученные раны. Испытав боль сам, Персиваль понимает, что мог бы положить конец страданиям Хенгеда, если бы задал спасительный вопрос, а не хранил молчание, но сознает и то, что он промолчал потому, что «даже теперь не знает, какой вопрос и в какой форме надо было задать». Новелла завершается тем, что он продолжает свои поиски; правда, теперь он ищет не двор Артура, а замок Короля-Рыбака, и обречен никогда не найти его.

Это спокойный, не блещущий событиями вариант истории, который, однако, таит в себе мощное подводное течение. Главная тема здесь — не сострадание, а причастность. Персиваль способен на сочувствие, но его сдерживают квиетистские воззрения аббата, которые являют собой не превратно понятую галантность повести Кретьена, а сознательное философское, почти религиозное, убеждение.

Для знакомства с религиозной интерпретацией темы Грааля мы возвращаемся к Чарльзу Уильямсу, которого мы знаем как друга Э. Уэйта и исследователя оккультизма. Некоторые черты этой реальности нашли отражение в его первом экскурсе в мир Грааля — новелле «Война на небесах» (1930). Сегодня она читается как книга, во многом оставшаяся в своем времени, «триллер» в стиле Дороти Сойерс[440], но в нем заметно хорошее знакомство автора с легендами о Граале и магическими ритуалами типа тех, которые Уэйт изучал в своих научных исследованиях. И все же эта новелла — одна из первых в своем жанре, в которой отражено открытое столкновение сил добра и зла, и потому борьба между персонажами приобретает вселенское значение. Грааль появляется как древний потир неизвестного происхождения, обладающий громадной силой добра, который, однако, захвачен силами зла и используется ими в магических ритуалах, цель которых — уничтожить все, несущее потенциальную угрозу для них. В начале действия он хранится в небольшой приходской церкви; архидьякон, служащий в ней, обнаруживает его, случайно увидев неопровержимые доказательства его существования во время поездки в редакцию. Параграф, привлекший его внимание, следовало убрать по настоянию автора, поскольку он и его друг горят желанием заполучить Грааль и воспользоваться им в своих собственных целях.

Сэр Джайлс Тьюмулти, писатель, — фигура колоритная; он весьма образован, интересуется оккультизмом и жаждет принять участие в практических занятиях черной магией. В его образе отражено немало черт самого Уэйта. Грегори Персиммон, поддерживающий любые попытки завладеть Граалем, находится всецело во власти сил зла. Новелла открывается жуткой сценой: найдено тело человека, только что убитого им. Грааль в новелле действует в двух планах: в материальном он представляет собой одну из реликвий, а в ином измерении он — объект, который со временем сделался средоточием духовных сил благодаря почитанию, которое ему оказывали. Это — врата в незримый мир духов, который существует рядом с материальным миром, точка, в которой благодаря усилиям своих почитателей сконцентрированы силы добра и зла. Уильямс изображает всевозможные измышления зла, и его могущество столь же живо, как и другой мастер ужасов, М. Р. Джеймс. Ужасающая пустота и сила всеобщего отрицания показаны, пожалуй, даже более сильно, чем сам Грааль, который при всем своем «пугающем и золотом сиянии» и «трубных звуках» побеждает зло без всякой видимой причины, все равно — духовной или рациональной, одним фактом своего существования. А появление его хранителя, пресвитера Иоанна, мифического царя-священника откуда-то с Востока, персонажа средневековых легенд, происходит просто, без объяснений, как и последняя месса и исчезновение Грааля.

«Война на небесах» по-прежнему находит своих читателей, но ее реальный интерес заключается в том, что новелла раскрывает Грааль в новом контексте. Он — более не объект духовных исканий, но средоточие высших и лучших духовных устремлений. В одной сцене архидьякон и двое его приближенных созерцают Грааль, и под их «сосредоточенными взглядами сосуд казался сияющим и увеличивался в размерах». Для каждого из них он являл собой нечто совершенно иное. Для герцога Норт-Ридингса, отпрыска старинной католической фамилии, «с ним связана славная традиция его дома», в смысле — религия как наследственная собственность и непререкаемый долг. Для Кеннета Морнингтона, издателя, который случайно выдал секрет, основные свойства Грааля — символ и фокус воображения, вдохновение для будущего, порожденное литературой далекого прошлого. Он думает о героях рыцарских романов и об эпизодах появления Грааля в замке Корбеник, описанных у Мэлори, а также о «молодом прекрасном Боге, посылающем избранной компании мистический символ единства». Что касается архидьякона, то он представляет суть всякого религиозного опыта, которым обладают все существа на свете.