Фельетон нанес сильный удар по карьере молодой актрисы, которую после этого практически перестали приглашать сниматься в главных ролях (Летопись российского кино. 1946–1965. С. 403).

Недавно в шведском ПЕН-клубе, объединяющем значительную часть писателей, состоялось обсуждение кандидатур возможных претендентов на Нобелевскую премию в области литературы. Обсуждались четыре кандидата: Шолохов, Пастернак, Паунд, А. Моравиа. Обсуждение носило характер референдума. Абсолютное большинство участников обсуждения высказалось за Шолохова. Подал свой голос за Шолохова и принц Вильгельм, осуществляющий шефство над ПЕН-клубом. Таким образом, благожелательно настроенные к нам шведские культурные деятели считают шансы Шолохова на премию реальными.

Вместе с тем Эрик Асклунд и Свен Сторк, ссылаясь на свои личные связи с людьми, хорошо осведомленными о Шведской академии, присуждающей премии, передали нам, что среди высших кругов этой Академии существует определенное мнение в пользу Пастернака, причем речь идет о возможном разделении Нобелевской премии между Шолоховым и Пастернаком.

Желая, чтобы в отношении Шолохова справедливость восторжествовала, наши шведские друзья высказали пожелания об усилении борьбы за Шолохова. Существенную помощь общественному мнению в пользу Шолохова могла бы оказать советская печать. Факты и примеры о международной популярности Шолохова, о его широкой известности в Скандинавских странах сыграли бы свою положительную роль, так как усиливали бы позиции сторонников Шолохова. Не исключены, очевидно, и другие меры, в частности выступления наиболее крупных зарубежных и советских деятелей культуры по этому вопросу в различных печатных органах Скандинавских и других стран.

мнение о целесообразности освещения в нашей печати деятельности М. Шолохова и его популярности в Скандинавских странах, считая, что это может оказать желательное влияние на решение вопроса о Нобелевской премии по литературе.

Пастернак как литератор не пользуется признанием у советских писателей и прогрессивных литераторов других стран. Выдвижение Пастернака на Нобелевскую премию было бы воспринято как недоброжелательный акт по отношению к советской общественности («А за мною шум погони…». С. 135–136, 133, 137–138).

Управление по обслуживанию дипломатического конкурса № ОК/50 10 апреля 1958 г. Посольству Швеции. Согласно Вашей устной просьбе Управление по обслуживанию дипломатического корпуса направляет на переговоры об использовании на работе в Посольстве в качестве художника для выполнения портрета г-жи Сульман гр-на Глазунова И. С., рождения 1930 года, проживающего по Кр. Казарменному пер., д. 3, кв. 18, паспорт 1П-ПА № 522435, выданный 17‐м отделением милиции в 1953 г.

Зам. начальника Управления (Г. Федосеев) (И. Глазунов. С. 865).

Долго в МИДе не могли решить, в каком помещении организовать класс рисования. По ходатайству всемогущего благодетеля310 мне была предоставлена возможность снимать двухкомнатную квартиру на Кутузовском, которую я должен был сам оплачивать. Было решено, что жены дипломатов будут мне платить напрямую как почасовику-учителю русского языка (Там же. С. 890).

Помню, Министерство культуры СССР резко протестовало против того, что опальному Илье Глазунову и даже не члену Союза художников разрешают писать портреты дипломатов, аккредитованных в Москве. МИДу настойчиво предлагались на выбор известные советские художники, академики и лауреаты Сталинских и Ленинских премий (Там же. С. 891).

дипломатический корпус все свое внимание и заботу сосредоточил на питомцах моего идейного противника – Костаки. Многие дипломаты и журналисты (особенно американские), аккредитованные в Москве, были искренне убеждены, что, поддерживая последователей живописи 20‐х годов, продолжающих дело «авангарда передового коммунистического искусства», они помогают России освободиться от пут советской идеологии (во имя «прав человека», прогресса и свободы искусства) (Там же. С. 893).