— Брат, не надо, — Морок предупредительно покачал головой, точно услышав его мысли.

Воздух внезапно сделался ледяным, как в морозную ночь, и помутнел от пыли. Под ногами взвился сор, глаза заслезились, на зубах заскрипел песок. Грязно-жёлтая мгла в секунду поглотила двор, скрыв собой и наёмников, и пленных сервусов, и Морока с неизвестным скорпионом. Да что там, Харо даже свою ладонь с трудом мог разглядеть.

Ветер ревел, нещадно хлестал лицо и царапал кожу; пыль лезла в рот, в глаза, за шиворот, но упускать такой шанс нельзя — удачнее момента для нападения и не придумаешь. Харо почти на ощупь двинулся туда, где только что стоял наёмник с девчонкой. Вскоре из мглы донёсся удушливый кашель, что-то мелкое прошмыгнуло слева, через шаг проступила размытая фигура: похоже, тот самый говнюк, любитель прятаться за девчачьими спинами.

От локтя до самых кончиков пальцев будто впились в кожу десятки игл. Харо занёс кулак, накапливая силу, и обрушил его на наёмника. Пылевая дымка почернела, заискрилась; раздался глухой хлопок, затем скрежет металла, и руку обдало жаром, мягко отбросило в сторону, а лицо забрызгало чем-то склизким. Тело солдата тяжело повалилось на землю. Харо склонился над ним, чтобы отыскать меч. Бурая бесформенная масса вперемешку с покорёженным металлом — всё, что осталось от верхней части ублюдка, зато меч нашёлся там, где и предполагалось.

Продираясь сквозь стену пыли, Харо по памяти выискивал оставшихся наёмников. Что-то меркло блеснуло справа, всего в паре метров. Не всматриваясь, он бросился за бликом и, занеся меч, рубанул по едва проявившемуся силуэту. Клинок со скрежетом соскользнул, оцарапав наплечник. Противник резко обернулся и, вскинув руку с револьвером, выстрелил не целясь. Удар, и из обрубка у локтя хлынуло багровым, отделившаяся часть руки исчезла в жёлтой пелене. Наёмник рухнул на колени, вереща во всю глотку, но его визг потонул в оглушительном рёве ветра.

«Звать на помощь бесполезно, дружище».

Харо занёс меч, целясь в незащищённую бронёй шею.

— Не убивай! — взвыл тот, прикрываясь единственной рукой.

Не убивать? С чего бы? Солдат не вызывал ни жалости, ни сочувствия, просто кусок говорящего мяса, человечек, решивший, что его жизнь отчего-то дороже жизни того же сервуса.

Клинок рассёк воздух по диагонали, разрубил поднятую руку и с хрустом врезался в надплечье.

«А теперь ты просто кусок мяса».

Харо выдернул меч с трепещущего в агонии тела. Справа раздался грохот выстрелов, за ним последовал протяжный крик. Значит, нужно туда. Пока он продирался сквозь пылевую стену, рёв ветра начал стихать, а вместе с ним постепенно рассеивалась и мгла. Харо потёр глаза, проморгался, пытаясь сориентироваться. Двор устилали тела в пожелтевших от пыли доспехах, земля местами окрасилась бурым от крови. У перевёрнутой вверх колесом тележки одиноко валялась чья-то голова. Неподалёку стоящий Морок с чавканьем выдернул меч из горла убитого и принялся громко фыркать и сплёвывать пыль. Скорпион вальяжно возвращался от повозки, беззаботно крутя на пальце связку ключей:

— Только не надо оваций, достаточно и благодарного поклона.

Харо знал только одного, способного устроить бурю на ровном месте. Но какого смерга он тут забыл? И зачем ему понадобилось нападать на наёмников?

— Здорово получилось! — проплевавшись, Морок довольно ощерился. — Осталось только дождаться новой партии. Мы так нашумели, что скоро сюда сбежится весь Опертам.

— Какой дебил станет бежать на выстрелы? — скорпион остановился напротив Харо и сдёрнул маску. — Вы кто вообще такие?

— Ты Вихрь? — он глянул на номер: «97». Точно Вихрь.

Чемпион скользнул по нему надменным взглядом:

— Дружище, давай обойдёмся без этих признаний и рукопожатий. Меня они чертовски утомляют.

Оскалившись, Харо зарядил ему в челюсть. Не сильно, так, для душевного спокойствия. Пятый, как-никак, в одном с ним терсентуме жил, да и сам по себе был отличным малым, не то, что этот самовлюблённый хмырь.

— Чёрт, за что!? — тряхнув башкой, Вихрь потёр ушибленное место. — Я ж ваши задницы спас.

— За Пятого, говнюк.

— Да вы сговорились, мать вашу! — чемпион обернулся на спешащего к ним Морока. — Только попробуй, коротышка!

— А? — недоуменно мигнул тот. — Что попробуй?

— Я предупредил! Ладно, давайте сначала. Кто вы такие?

— Какая разница!

— Слушай, брат, нам проблемы не нужны, — вклинился Морок, сверкнув на Харо многозначительным взглядом. — Мы тут по делу, мешать тебе не будем. Если, конечно, ты не за принцессой…

— Кто тебя за язык тянул?

— А что такого? Он же свой.

Вихрь непонимающе нахмурился, глядя то на Харо, то на болтливую псину, потом вдруг расхохотался.

— Ты чего ржёшь, кретин? Она что, не здесь? — Харо начинал терять терпение. Может, ещё разок ему зарядить?

— Да здесь она, расслабься, — прохрюкавшись от смеха, заверил Вихрь. — Просто… Хотя не важно. Девчонка наверху, и советую вам поторопиться.

Харо рванул к дому, едва чемпион закончил фразу. Дело дрянь! Всё покатилось псу под хвост. А раз тихо и быстро не получилось, значит придётся шумно и кроваво.

— С ней скорпион, не хистуй, бесполезно! — донеслось в спину.

«Тебя забыл спросить».

Первым делом нужно отрезать ублюдку жало под самый корень, запихнуть ему в пасть и заставить проглотить. Потом можно выпустить кишки… Стоп, нет, нафига тогда его заставлять глотать жало?.. Кожу! Можно содрать кожу…

— Стой, ты забыл кое-что, — нагнав у крыльца, Морок протянул ему метательный нож, но вдруг замер, ошарашенно уставившись вглубь кухни. — Кажется, брат, торопиться уже не надо…

* * *

Пламя свечи играло на россыпи чёрных бриллиантов множеством миниатюрных огоньков. Ровена долго и внимательно рассматривала золотую брошь, изображающую птицу. Тонкая работа ювелира поражала воображение: мастер уделил внимание каждому пёрышку крыльев, сумев вложить в застывший образ ту особенную стремительность, с которой летают эти хрупкие создания.

Налюбовавшись безделушкой, она вернула её в бархатный футляр и повертела в пальцах записку.

«И как я мог спутать стрижа с воробьём?»

Ровена ухмыльнулась. Стриж — символ свободы, самая быстрая пташка, предпочитающая земле небесный простор. Похоже, её игра Брутусу пришлась по вкусу. Неожиданный подарок, обнаруженный утром на прикроватной тумбе, приятно порадовал. Несмотря на внезапно навалившиеся заботы, магистр не забывал баловать «любимую супругу».

Пожалуй, союз с Брутусом — лучшее решение, сейчас она как никогда близка к своей цели. Уже в следующем месяце вместе они отправятся в Южный Мыс навестить несколько уважаемых персон, а по дороге заедут в Регнум обсудить важные дела со столичными магнатами. Невероятно, какие горизонты могут открыться, стоит лишь взглянуть на обстоятельства под другим углом!