– Нет! – отчаянно закричал трактирщик. Его лицо перекосилось от страха, а глаза бегали в поисках спасения. – Я не хотел вам зла! Мне нужны были деньги! У меня много жен и много детей… – Спасаясь от цепи, он ринулся вдоль стены, но сидевшие там аггагиры кололи его острыми концами клинков и громко хохотали, когда он подпрыгивал от каждого укола. Поняв, что другого выхода нет, он снова бросился в центр площадки, где в пыли лежал его меч. Но лишь только коснулся рукоятки, как Пенрод набросил цепь на его толстую шею. Через мгновение Вад Хагма висел, едва касаясь земли, и пищал, словно прихваченный за шкирку котенок.

– Молись! – прошептал ему на ухо Пенрод. – Молись Аллаху и проси у него прощения, потому что это твоя последняя возможность!

Он медленно сжимал цепь на его шее, и вскоре тот не мог уже ни визжать, ни стонать.

– Прощай, Вад Хагма. И пусть успокоится твоя душа. Ты уже ничего не можешь изменить, потому что не принадлежишь этому миру.

Наблюдавшие за этой аггагирры ударили рукоятками мечей по кожаным щитам, подчеркивая трагичность момента все нарастающим темпом. Вад Хагма забился в конвульсиях, дергая ногами и пытаясь ухватиться за посиневшее от удушья лицо. Затем послышался легкий треск, будто надломилась сухая ветка, и он застыл. Аггагиры восторженно закричали. Пенрод опустил бездыханное тело на землю и медленно двинулся к Осману Аталану. Аггагиры продолжали неистовствовать, громко смеясь, хлопая в ладоши и передразнивая предсмертные судороги Вада Хагмы. Осман тоже весело смеялся, явно наслаждаясь замечательным зрелищем.

Пенрод, проходя мимо лежащего на земле меча, внезапно схватил его и бросился к эмиру, нацелив клинок прямо в сердце. Аггагиры, крича во весь голос, ринулись на помощь своему господину. Пенроду требовалось преодолеть не менее двадцати шагов до возвышения, на котором восседал эмир, но многие аггагиры находились гораздо ближе и заслонили его своими мечами и щитами. Первым успел аль-Нур. Бросившись наперерез, он ухватил цепь на ногах Пенрода и так сильно дернул ее назад, что тот рухнул на землю, поднимая столб пыли. На поверженного Пенрода тут же навалились другие аггагиры, злобно размахивая клинками.

– Нет! – закричал им Осман. – Не убивайте его! Держите крепче, но не убивайте!

Аль-Нур рванул цепь со стороны сломанной руки, и Пенрод стиснул зубы, чтобы не закричать от боли, но все-таки выпустил меч. Аль-Нур тут же отбросил его ногой.

– Клянусь святым именем Аллаха, – засмеялся Осман Аталан, – ты доставил мне несколько приятных минут, раб! Теперь я знаю, что ты можешь сражаться, а завтра посмотрю, умеешь ли так же проворно бегать. Думаю, к вечеру ты вряд ли будешь готов к продолжению таких игр, а через неделю станешь молить меня о смерти.

Осман Аталан повернулся к аль-Нуру:

– Я всегда доверял тебе. Ты моя правая рука. Отведи моего раба в клетку и позаботься, чтобы он был готов к утру. Мы собираемся поохотиться на газелей.

Новости быстро распространяются среди обитателей зенаны. И вскоре все уже знали, включая Али Вади и охранников, что Махди остался доволен аль-Джамаль, своей новой наложницей, а это значительно повысило статус Ребекки. Теперь охранники относились к ней как к старшей жене, а не второстепенной наложнице. Ей тут же выделили трех рабынь, а остальные женщины зенаны, и жены, и наложницы, здоровались с ней и благословляли именем Аллаха при каждом удобном случае, самые же напористые приносили ей свои просьбы и умоляли напомнить Махди о своем существовании. Да и питание стало намного лучше. Из общей кухни ей присылали жареную рыбу, только что выловленную в реке, молочные продукты, кувшины дикого пустынного меда, лакомые кусочки оленины, цыплят и яйца, причем в таком невероятном количестве, что Ребекка могла прокормить целую дюжину больных детей из наиболее бедных семей наложниц.

Новый статус обрела и Назира, которую теперь почтительно величали Амми, или Тетушка, а охранники салютовали ей, когда она проходила мимо ворот. Эмбер тоже стала пользоваться некоторыми привилегиями, поскольку все хорошо знали, что она родная сестра любимой наложницы Махди. Она была ребенком, поэтому охранники позволяли ей сопровождать Назиру в ее походах за пределы зенаны.

В то утро Назира и Эмбер поднялись очень рано, чтобы побродить по базару, торгуясь с продавцами зерна нового урожая, которое они привозят туда из сельской местности. Кроме того, наступил сезон фиников и гранатов, и Назира торопилась выбрать самые хорошие фрукты. Когда они проходили мимо Бейт-эль-Маля, в конце улицы показалась толпа людей. Они глазели на процессию, сопровождаемую звуками военных барабанов и рожков из слоновой кости.

– Что это, Назира?

– Я не могу знать всего, – недовольно проворчала та. – Почему ты всегда спрашиваешь меня обо всем на свете?

– Потому что ты действительно знаешь все на свете. – Эмбер подпрыгнула, чтобы увидеть поверх голов, что происходит. – Ой, посмотри! Это же знамя эмира Аталана. Давай поспешим, а то пропустим его самого!

Она побежала по улице, а Назира засеменила следом, чтобы не упустить ее из виду и не потерять в толпе. Тем временем Эмбер протиснулась между зеваками в первый ряд, и нянька бесцеремонно растолкала людей, вызвав их справедливое негодование.

– Едет! – пронеслось по толпе. – Да здравствует всемогущий эмир племени беджа! Слава победителю Хартума и Гордона-паши!

Осман Аталан восседал на своем великолепном черном скакуне, а впереди него ехали четыре могучих аггагира со знаменем. Когда процессия поравнялась с Назирой и Эмбер, они увидели, что рядом с лошадью эмира бежит человек в короткой безрукавке и грязном халате. Голову его покрывал простой тюрбан, закрывавший часть лица. Он бежал босиком, цепляясь одной рукой за стремена черного скакуна эмира.

– Это же белый человек! – удивленно воскликнула Назира, и все вокруг громко засмеялись, хлопая в ладоши.

– Это шпион неверных и приспешник Гордона-паши.

– Когда-то его звали Абадан Риджи, то есть «Тот, Который не Сворачивает с Пути».

– А сейчас он пленник нашего эмира!

– Осман Аталан научит его своим трюкам. Он не только свернет с дороги, но и закружится мелким бесом.

Эмбер узнала его и закричала во весь голос:

– Назира, это же капитан Баллантайн!

Несмотря на шум толпы, Пенрод услышал ее, оглянулся и встретился с ней глазами. Эмбер замахала руками, но кавалькада всадников увлекла его вперед. Но она все же успела заметить на его шее веревку, другой конец которой был привязан к стременам лошади эмира.

– Куда они его ведут? – заволновалась девочка. – Они собираются убить его?

– Нет! – тихо ответила Назира, успокаивающе положив руку на ее плечо. – Он слишком дорогая добыча для них. Однако нам нужно вернуться и рассказать твоей сестре все, что мы видели.

Они поспешили в зенану, но когда вошли в свою комнату, Ребекки там не оказалось.

– Где ваша госпожа? – всполошилась Назира.