1921

РУССКОЕ

«Руси есть веселие пити».

Не умеют пить в России!

Спиртом что-то разбудив,

Тянут сиплые витии

Патетический мотив

О мещанском духе шведа,

О началах естества,

О бездарности соседа

И о целях божества.

Пальцы тискают селедку…

Водка капает с усов,

И сосед соседям кротко

Отпускает «подлецов».

Те дают ему по морде

(Так как лиц у пьяных нет),

И летят в одном аккорде

Люди, рюмки и обед.

Благородные лакеи

(Помесь фрака с мужиком)

Молча гнут хребты и шеи.

Издеваясь шепотком…

Под столом гудят рыданья,

Кто-то пьет чужой ликер.

Примиренные лобзанья,

Брудершафты, спор и вздор…

Анекдоты, словоблудье.

Злая грязь циничных слов…

Кто-то плачет о безлюдье,

Кто-то врет: «Люблю жидов!»

Откровенность гнойным бредом

Густо хлещет из души…

Людоеды ль за обедом

Или просто апаши?

Где хмельная мощь момента?

В головах угарный шиш,

Сутенера от доцента

В этот миг не отличишь!

Не умеют пить в России!..

Под прибой пустых минут.

Как взлохмаченные Вии,

Одиночки молча пьют.

Усмехаясь, вызывают

Все легенды прошлых лет

И, глумясь, их растлевают.

Словно тешась словом: «Нет!»

В перехваченную глотку,

Содрогаясь и давясь.

Льют безрадостную водку

И надежды топчут в грязь.

Сатанеют равнодушно.

Разговаривают с псом,

А в душе пестро и скучно

Черти ходят колесом.

Цель одна: скорей напиться…

Чтоб смотреть угрюмо в пол

И. качаясь, колотиться

Головой о мокрый стол…

Не умеют пить в России!

Ну а как же надо пить?

Ах, взлохмаченные Вии…

Так же точно — как любить!

1911

ТАК СЕБЕ

Тридцать верст отшагав по квартире.

От усталости плечи горбя.

Бледный взрослый увидел себя

Бесконечно затерянным в мире.

Перебрал всех знакомых, вздохнул

И поплелся, покорный как мул.

На углу покачался на месте

И нырнул в темный ящик двора.

Там жила та, с которою вместе

Он не раз убивал вечера.

Даже дружба меж ними была —

Так знакомая близко жила.

Он застал ее снова не в духе.

Свесив ноги, брезгливо-скучна,

И крутя зубочисткою в ухе,

В оттоманку вдавилась она.

И белели сквозь дымку зефира

Складки томно-ленивого жира.

Мировые проблемы решая.

Заскулил он, шагая пред ней,

А она потянулась, зевая.

Так что бок обтянулся сильней,

И, хребет выгибая дугой.

По ковру застучала ногой.

Сел. На плотные ноги сурово

Покосился и гордо затих.

Сколько раз он давал себе слово

Не решать с ней проблем мировых!

Отмахнул горьких дум вереницу

И взглянул на ее поясницу.

Засмотрелся с тупым любопытством,

Поперхнулся и жадно вздохнул.

Вдруг зарделся и с буйным бесстыдством

Всю ее, как дикарь, оглянул…

В сердце вгрызлись голодные волки.

По спине заплясали иголки.

Обернулась, зевая, сирена

И невольно открыла зрачки:

Любопытство и дерзость мгновенно

Сплин и волю схватили в тиски,

В сердце грызлись голодные щуки,

И призывно раскинулись руки…

…………………………………………

Воротник поправляя измятый.

Содрогаясь, печален и тих,

В дверь, потупясь, шмыгнул воровато

Разрешитель проблем мировых.

На диване, брезгливо-скучна,

В потолок засмотрелась она.

1911

СТРАШНАЯ ИСТОРИЯ

1

Окруженный кучей бланков.

Пожилой конторщик Банков

Мрачно курит и косится

На соседний страшный стол.

На занятиях вечерних

Он вчера к девице Керних,

Как всегда, пошел за справкой

О варшавских накладных

И, склонясь к ее затылку.

Неожиданно и пылко

Под лихие завитушки

Вдруг ее поцеловал.

Комбинируя событья.

Дева Керних с вялой прытью

Кое-как облобызала

Галстук, баки и усы.

Не нашелся бедный Банков,

Отошел к охапкам бланков

И, куря, сводил балансы

До ухода, как немой.

2

Ах, вчера не сладко было!

Но сегодня как могила

Мрачен Банков и косится

На соседний страшный стол.

Но спокойна дева Керних:

На занятиях вечерних

Под лихие завитушки

Не ее ль он целовал?

Подошла как по наитью

И, муссируя событье.

Села рядом и солидно

Зашептала не спеша:

«Мой оклад полсотни в месяц.

Ваш оклад полсотни в месяц, —

На сто в месяц в Петербурге

Можно очень мило жить.

Наградные и прибавки,

Я считаю, на булавки.

На Народный дом и пиво.

На прислугу и табак».

Улыбнулся мрачный Банков —

На одном из старых бланков

Быстро свел бюджет их общий

И невесту ущипнул.

Так Петр Банков с Кларой Керних

На занятиях вечерних.

Экономией прельстившись.

Обручились в добрый час.

3

Проползло четыре года.

Три у