Ну, конечно! Такая честь! Забыть всё и всех и прожить тусклую жизнь псами у ног хозяина.

– Это всё, о чем ты хотела спросить? Больше ничего знать не желаешь? – полюбопытствовал Алтаах. – Думаешь, тот адан всё тебе рассказал?

Я впилась взглядом в своего собеседника. Последние слова могли означать лишь одно: он был в курсе всего, что происходило в дайнате. Но как? Если Архам жил своей жизнью и сошел с ума только после призыва махира, то он не передавал никаких сведений. Тогда в Иртэгене находился шпион илгизитов, которого мы пропустили, что вряд ли.

После того как магистр выделил энергию отступников и был проверен весь Айдыгер, амулеты появились у всех, кто стоял на воротах в больших поселениях. И время от времени ягиры проезжались по деревням, где такой охраны не было. Илгизитов до нынешнего дня в дайнате больше не было обнаружено. И как тогда махир знал все новости?

Хотя… Я усмехнулась. Разумеется. Шпиону не обязательно было находиться в Иртэгене, чтобы знать. После того сангара слухи поползли по всем землям Белого мира. Услышать об адане можно было и в том же Курменае, где илгизиты были частыми гостями. Впрочем, даже в шпионе не было надобности, потому что по пути до Айдыгера махир мог услышать новости собственными ушами. Это и вправду было объяснением.

– Алтаах, как ты узнал, что войско отправилось в горы, если Архама ты призвал только после этого? – спросила я, почти зная, что он ответит.

– Бальчи следили за Иртэгеном, – ответил махир. – Они сказали, что войско ушло. Твой хамче и вправду силен, – неожиданно добавил Алтаах. – Хорошо, что он ушел с дайном. Но… – он лукаво улыбнулся, – мне хамче не страшен.

– Почему?

– Со мной Покровитель, – Алтаах сверкнул широкой улыбкой, а после спросил: – Нам далеко идти?

– Еще не близко, – ответила я и посмотрела вперед.

Мы уже благополучно миновали святилище и теперь шли к логову охо. И переживала я сейчас об одном – идти нам предстояло мимо дома Ашит. Я заклинала ее уйти куда-нибудь подальше и забрать с собой Уруша, чтобы он не кинулся на илгизитов. Гибель моего первого в этом мире друга была невыносима, и уж тем более смерть названой матери.

– Знаешь, почему тагайни не строят из камня? – нарушил воцарившееся молчание махир.

– Потому что камнями повелевает Илгиз, – ответила я. – Полагаю, они желали защититься от него, тогда еще памятуя об обрушении домов после его восстания. А потом вера в духов, которые живут в деревьях и оберегают жилище, подменила память о минувших событиях.

– Верно, – улыбнулся Алтаах. – Эту веру не смогла изменить и жизнь в Дэрбинэ. Люди приходили к Покровителю, но несли прежние убеждения. Мы не мешали. Это было неважно, из чего строятся их дома, главным была…

– Вера в могущество Илгиза, – закончила я за него.

– Однако каменные строения должны были стоять не только в Курменае. Архам показывал мне придорожный столб, назначения которого сейчас не понять. Похоже, ваши пращуры уничтожили всё, что оставалось каменного, кроме домов в Курменае.

– И это верно, – не стал возражать махир. – Что не обрушилось, когда Покровитель сотрясал землю, то разбили сами люди. Но не всё смогли уничтожить. Кое-что осталось. – Я посмотрела на него с нескрываемым любопытством, и Алтаах хмыкнул. – Ты могла бы и догадаться. Ну, хорошо. Часть древнего дома вы называете Каменным лесом.

– Что? – Вот теперь я ощутила жгучий прилив любопытства. – То есть каменные столбы поставил не Илгиз?

Махир рассмеялся. После покачал головой и вздохнул. Впрочем, вздох этот был фальшивым.

– Возможно, мне стоило об этом промолчать. Так ты верила в могущество Покровителя. Хотя оно и неоспоримо, потому что мы проложили дорогу, как учил он. Но раз уж я обещал говорить правду, то отвечу, что знаю. – И я превратилась в слух. – Не спрашивай, что это был за дом. Мне это неизвестно. Знаю лишь, что что-то очень и очень большое. Столбы служили опорами для крыши, потому они так крепки. Стены и крыша обрушились, когда Покровитель показал всем свое могущество, а столбы так и остались стоять. Место постепенно захватил лес. И так бы оно и осталось, если бы…

Он скосил на меня лукавый взгляд, и я машинально поторопила Алтааха:

– Что? Ну, говори.

Махир легко и весело рассмеялся, а мне захотелось ударить его. По его повелению гибнут сейчас воины с обеих сторон, возможно, весь наш осколок былого мира исчезнет в небытие, а он развлекается. Совершенно никаких переживаний или угрызений совести, только уверенность, что добьется нужного ему результата.

А потом я усмехнулась. Похоже, в слепоте пребывал и сам Алтаах. Вряд ли он был нужен своему покровителю, кроме как для единственного дела – открыть дверь темницы. Такой же кусок мяса, который Илгиз проглотит, как и прочих. Этого духа интересовал только он сам и его устремления. Все прочие оставались лишь инструментом, и не больше.

– Я думал, ты сама догадаешься, – отсмеявшись, махир укоризненно покачал головой. – Мы почувствовали врата. Тогда они открылись в первый раз и тем указали место, где Урунжан их спрятал.

Хм… Я нахмурилась, осмысливая его слова. То есть Каменный лес был превращен в подобие портала, когда стало ясно, где искать выход из темницы. Но это мы и сами поняли. Однако вопрос остается вот в чем: когда это произошло? И я озвучила свой вопрос.

– Когда? – Алтаах ответил мне недоумением во взгляде. – Ты не хочешь узнать, кому были открыты врата, ты хочешь знать, когда это было?

Кому? Ну, если исходить из того, что Каменный лес был превращен в дорогу илгизитов еще задолго до моего появления, стало быть, о месте нахождения святилища они узнали еще в древности. Но что произошло в древности, ради чего была нарушена грань между мирами? Кто пришел или ушел?..

– Шайсы? – спросила я саму себя. – Отец выпустил подопечных Илгиза? Так они покинули эту часть Белого мира, потому их больше никто не видел?

– Шайасы – таково было их имя, – поправил меня махир.

Шайасы… Да, возможно. Ирэ не буквы, и я читала так, как услышала название этого народа от Фендара, погрешность в произношении могла иметь место. Стало быть, Белый Дух открыл дорогу этому народу. Но куда? Они присоединились к остальным Его детям, кто остался за пределами темницы бунтовщика?

– Глупые шайасы отказались следовать за своим отцом…

– Опекуном, – поправила я Алтааха. – Как и прочие духи, Илгиз опекал этот народ, но Отец у всех один. Ты это знаешь сам.

Махир