Как всегда бородатый и самодовольный, Адриан застыл в кольце сенаторов рядом с фризом, изображавшим похотливых сатиров. Его внимания добивались с полдесятка прихлебателей. Недавно он получил пост наместника Сирии (хотя наверняка притворится, будто ничего об этом не слышал, дожидаясь, когда сюда пожалует Плотина, чтобы преподнести ей эту новость). В следующем году его ожидало очередное консульство.

– Ты снизойдешь до того, чтобы сопровождать меня в Сирию? – язвительно поинтересовался он у Сабины, когда они готовились к императорскому банкету. – Или же ты предпочитаешь путешествовать со своими любовниками?

«Неужели ты и впрямь думаешь, будто я провожу все свое время в постели других мужчин?» – с обидой подумала Сабина. Она вернулась в Паннонию, чтобы проверить госпиталь, открытый ею в Виндобоне в то время, когда Адриан был там наместником. Она провела целый месяц, наблюдая за тем, как там идут дела, после чего потребовала прислать еще врачей, и хотя бы единая душа ей поверила! Всем хотелось услышать лишь одно – кто ее новый любовник. Впрочем, Сабина не принимала это близко к сердцу.

– Думаю, оргий с меня хватит. Я сыта ими по горло, – отшучивалась она. – Согласись, извращения – на редкость скучная вещь.

В пиршественный зал они вошли вместе. Пальцы Сабины едва касались руки ее мужа. Как только они с Адрианом прошествовали в двойные резные двери, так она тотчас же убрала руку. Сирия, напомнила она себе, держа кубок с вином. Адриана тем временем окружила плотная толпа сикофантов.

Она еще не бывала в Сирии. Наверняка там есть, что посмотреть… И все же последнее время ее мысли все чаще и чаще возвращались домой, в Рим. Ее сестра Фаустина наверняка вскоре выйдет замуж. «Надеюсь, я смогу выйти замуж за того, кто мне по сердцу, до того, как мне стукнет сто лет. О боги, до чего же он туп!». Женихи Фаустины не были единственной драмой в их семье. Их брат Лин просил, чтобы его отправили в армию трибуном, хотя ему еще не было семнадцати лет. И конечно же здоровье отца уже не такое, как раньше. Кальпурнии наконец удалось убедить его оставить сенаторское кресло. В своем последнем письме отец рассказывал о трактате, который он посвятил вопросу финансовой реорганизации римских храмов. А вот Тит в своем послании взахлеб описывал новые бани. Кроме того, теперь он теперь отвечает за раздачу хлеба сиротам, и император им доволен.

– Наверно, я соскучилась по дому, – задумчиво произнесла Сабина. После стольких лет скитаний по миру – как, однако, это странно. Она вновь подумала о Сирии, и почему-то в душе ничего не шевельнулось.

– Разговариваешь сама с собой? – раздался у нее за спиной до боли знакомый голос. Он горячей волной обдал ее тело с головы до ног еще до того, как она произнесла имя его обладателя. – Я всегда знал, что ты безумна.

– Кто ты такой, чтобы меня в чем-то обвинять, Верцингеторикс? – с улыбкой обернулась к нему Сабина. – Я слышала о ночной атаке, которую ты предпринял при Осроэне. Восемьдесят легионеров против двухсот защитников сторожевой башни, причем в кромешной тьме. Вот это действительно безумие.

– Но ведь сработало! – воскликнул Викс, и медали на его поясе звякнули, как будто в подтверждение его слов. Затем его взгляд переместился на ее голову.

– А куда подевались твои волосы?

– Я сбрила их, будучи в Египте, – Сабина провела рукой по густой, бархатистой щетке у себя на голове длиной не более дюйма – это все, что оставалось от роскошных локонов, которые когда-то ниспадали почти до пояса. – Там такая жара, что египтяне бреют себе головы, а вместо волос для торжественных случаев надевают парики. Спустя какое-то время я решила, что обойдусь без всяких париков.

– Мне тоже нравится.

– Зато Адриан всякий раз морщит нос.

– Тогда мне нравится еще больше, – серые глаза Викса окинули Сабину оценивающим взглядом с головы до ног, начиная с подведенных толченым малахитом глаз и кончая зеленым шелковым платьем, из-под которого виднелся яшмовый браслет на одной лодыжке. – Ты хорошо выглядишь.

«Знай я, что ты будешь здесь, я бы надела платье с одной обнаженной грудью, от которого Плотина едва не рухнула в обморок».

– Ты тоже, – сказала она вслух. – Вот только зачем ты пришел на пир в доспехах?

– После пира меня ждут кое-какие дела. Так что какой смысл переодеваться в пиршественную тунику, тем более, что императору безразлично, в чем приходят на пир его солдаты.

– Ты хорошо в них смотришься. – Это еще мягко сказано. Даже не верится, что когда-то это был драчливый волчонок с колючим взглядом. Рыжая голова Викса возвышалась над всеми присутствующими примерно на ладонь. Он стоял, широко расставив ноги, как будто застолбил свою территорию, и пусть только кто-то посмеет на нее покуситься! Сам он при этом пристальным взглядом скользил по толпам гостей, подмечая любую мелочь. В своей видавшей виды львиной шкуре, покрытый бронзовым загаром, он казался еще мощнее и шире в плечах.

«Твое изображение следует высечь в граните и поставить перед всеми легионерами-новобранцами, – подумала Сабина. – Увидев тебя, они моментально выстоятся стройными рядами. Достаточно сказать им, что в один прекрасный день они могут стать такими, как ты».

– Оно даже к лучшему, что он хорошо в них смотрится, – произнесла стоявшая рядом с Виксом женщина. – Ведь я все равно не вижу его ни в чем другом.

– Извини, – Сабина перевела взгляд на женщину. – Мне следовало представиться. Я – Вибия Сабина.

– Мира, – коротко произнес Викс. – Моя жена.

Рука, пожавшая руку Сабины, была маленькой, но натруженной и крепкой. У женщины были рыжеватые волосы, почти такие же, как и Викса. Одетая в дымчато-голубое платье, она также была выше Сабины. В ушах жемчужные серьги.

– У тебя прекрасный муж, Мира.

«Интересно, он по-прежнему храпит по ночам как пила, перепиливающая дуб?»

– Верно, у меня прекрасный муж, – ответила Мира, и на ее подбородке на мгновение появилась очаровательная ямочка. – А ты благородная Вибия Сабина, внучатая племянница императора? Викс, ты постоянно рассказываешь мне про Траяна, но никогда даже словом не обмолвился о том, что ты знаком с его родственниками.

– Это было так давно, – сказал в свое оправдание Викс, – что я почти забыл.

Верно. Последний раз они разговаривали друг с другом восемь лет назад. На пиру, почти таком же, как этот пир.

– Викс когда-то был стражником в доме моего отца, – пояснила Сабина, обращаясь к Мире, на лице которой все еще читалась растерянность. – Давно, еще до того, как он вступил в ряды Десятого легиона.

– Не могу представить себе Викса без Десятого легиона, – несколько натянуто улыбнулась Мира.

– Тогда он был еще слишком юн. Голенастый, с большой ногой, словно щенок. Он был зачинщиком всех уличных драк.

– Мне нужно поговорить с тобой, Сабина, – неожиданно произнес Викс. – Сейчас.

– Как пожелаешь.