– На здоровье. – Мне совсем не улыбалось задерживать этих головорезов, но другого выхода не было. Номер машины в полиции имеется. Так ведь бандюки не повезут Ваню открыто, по шоссе. Просто затащат его в подвал или в гараж.

В других группах дети уже закончили обедать и укладывались спать. Только Ванины подопечные громко плакали, не давая увезти любимого воспитателя. А вот взрослые все разбежались. В соседнем доме другие дети, младшие школьники, громко репетировали под рояль песни для праздничного концерта.

Время от времени металлический женский голос прерывал пение и делал очередной выговор.

– Милана, критика не есть клевета. Попрошу тебя не дуться и продолжать занятия. На твоём месте я бы подумала, как исправиться, а не оправдать свои промахи…

Потом дети запели «Солнечный круг». Я росла в то время, когда такого рода песни вообще игнорировали. «Вольво» была ещё здесь. Глинников говорил с кем-то по сияющей позолотой «мобиле». Его люди стояли спинами к окнам садика, явно не ожидания опасности оттуда. На втором этаже воспиталка пререкалась с каким-то Маликом, не желающим пить морковный сок. Она мешала мне разбирать невнятную речь Глинникова. Он и до того слегка гнусавил, а тут и вовсе начал говорить в нос.

– Знаешь, как у наших партнёров говорят? – язвительно спрашивал он кого-то. – «Пусть лучше меня судят двенадцать присяжных, чем несут шесть могильщиков». Такая у них психологическая установка. Чему я тебя учил, Грачья? Всё, мне некогда, дело очень важное решаю. Потом обкашляем. Говорю тебе, отойди и не ковыряй. Мне «обстучка» в бою сейчас ни к чему. Потом к вопросу вернёмся…

Внезапно Глинников развернулся и пошёл к крыльцу. Я присела за шкафчики с детской одежонкой. Если директор ЧОПа войдёт сюда, непременно столкнёмся. Но он буквально пробежал в подвал. Завхоз и заведующая садиком, которых недавно задержали, уже были на свободе и исполняли свои обязанности. Скорее всего, вышли под подписку. В данный момент именно они сопровождали Глинникова.

Ребята в камуфляже отвели в подвал и Ивана. Во двор выскочила воспитательница лет тридцати, в развевающемся халате. Она стала ловить детей из Ваниной группы. Мелкие обрадовались возможности не идти на тихий час и ещё поиграть – до возвращения своего кумира. Заведующая, громко стрекоча каблучками, пронеслась по коридору. Видимо, Глинников, на правах спонсора, вертел этой публикой, как хотел. Сейчас шеф выяснял, кто и зачем мог заходить в подвал и рассматривать его содержимое.

Я на носочках проскользнула мимо лесенки, ведущей вниз. Из подвала доносились дребезжащие от страха голоса. Чего доброго, на мирных людей Глинников повесит хранение оружия и боеприпасов. А что? У нас всегда прав тот, у кого больше прав. Жуликоватый завхоз в кепке и ковбойке не вызывал у меня никаких добрых чувств, как и пожилая заведующая. Но совсем не хотелось, чтобы их сажали из-за прегрешений бандитов и крышующих их ЧОПовцев.

Оказавшись на улице, я тут же сняла халат, свернула его и сунула в сумку. Надо было действовать срочно и наверняка. Попыталась вспомнить, с какими повреждениями машина не может ехать. И причинить этот ущерб должны слабые женские руки.

На парковке сгрудились три модели «Hyundai» – «Solaris», 140-я и «Genesis», а также «Cherry Tiggo» и два автомобиля «Lifan». «Тачка» Глинникова царила над всеми, купаясь в солнечных лучах. Как он только не припёрся сюда на «Bentley»? Наверное, Ваня Водовозов – не того полёта птица. Хуже этой «Volvo» у них ничего не нашлось.

– Не стой раком – понравишься собакам! – заорал один из Ваниных воспитанников карапузу лет двух.

Тот опустился в песочнице на четвереньки. Несмотря на весь драматизм положения, я ухмыльнулась. Прямо к ребёнку бежал карликовый пинчер. Он мёрз даже на жаре и потому был в жилетке. А потом я вспомнила Герцога Альбу и перестала улыбаться. Ведь этот милый пёс может прямо сейчас лишиться хозяина.

Я крутила головой, ругая себя за тупость и ненаходчивость. Оружия у меня нет, да и что толку? Если останусь жива, сама и сяду за стрельбу на территории детского учреждения. Это Глинникову можно людей прямо со службы на смерть волочь. И сейчас он, в любом случае, останется чистеньким.

Внезапно с той стороны, где резвились дети, прилетел внушительный камень и упал прямо мне под ноги. Мелкие целились не в меня, а в огромную серую ворону, которая недавно орала в кустах. В неё не попали, но зато едва не разбили лобовое стекло «Lifan X50». А что, если?.. Ведь с таким повреждением ни один автомобиль ехать не может. А пока бандиты другой транспорт найдут, может, менты приедут.

Два малыша топтались у бампера глинниковской машины. И я заорала на них так, чтобы все слышали.

– А ну, отойдите отсюда! Под колёса попасть хотите?..

Карапузы, конечно, дунули прочь, мелькая панамками и туфельками. Воровато оглянувшись, я, что есть силы, ударила камнем в лобовое стекло «Вольво». Неизвестно, отключили ли бандиты регистратор, но другого выхода всё равно не было. К тому же, я в гриме и в парике, что тоже очень важно. По стеклу поползли трещины, и тут же заойкала сигнализация. Хорошо, что я не стала прокалывать шины, как собиралась сначала. Там вполне мог быть наполнитель.

Естественно, на взрослую тётку никто не погрешил. Зато все видели, как мальчишки кидались камнями. И хоть они испуганно орали, что не причастны, им не поверили. Конкретного виновника, впрочем, выявить не удалось. Кругом ревели младенцы в колясках. Тонко, визгливо лаял карликовый пинчер. Старшие ребята кинулись врассыпную, чтобы не схлопотать на шее. Они ещё не понимали, что это – не самое страшное. Гораздо хуже то, что их родителей могли поставить на счётчик.

Я мигом юркнула за угол, открыла сумку, достала халат. Парик и очки, напротив, спрятала. Надо преобразиться на тот случай, если камеры меня сняли. Была блондинка, стала брюнетка. Грим сейчас уберу салфетками. Ещё и курточку надену, так вообще улёт. Пока они там свои записи просмотрят, я буду уже далеко…

Вся гоп-компания вылетела из подвала, как пробка из бутылки шампанского. Пение в соседнем доме прекратилось, и окнах появились любопытные мордахи.

– Да ребятишки камнями кидались! – наперебой кричали женщины со скамеек. – Мы им замечания делали, а они – ноль внимания. Вон, в те машины едва не попали. И в девушку тоже. Такая блондинка в топике… Ушла уже куда-то.

А я стояла рядом – в белом халате, с тёмными волосами, собранными на затылке в пучок. После Азовской эпопеи я знала, что такая причёска очень старит.

– Вот гадята! – Глинников выключил сигнализацию, осмотрел машину. – На ней теперь не поедешь. Агван, вызывай другие колёса.

Я отметила, что за краткое время слышу уже второе армянское имя. Вспомнила молодого человека, с которым сидела за столиком в «Европе». Потом – его родственника в свите Старика. Надо ещё долго разбираться, кто здесь чей агент. Только бы не выскочила из памяти идея из-за этого бедлама…

Агван вытащил свой айфон, тоже в стразах. Они так сверкали на солнце, что я не могла толком рассмотреть драгоценный гаджет. Пахло тополиными почками и морем, оглушительно чирикали воробьи.