путей. Право слово, они заслужили троекратного «ура» или, если вас коробит слишком громкое изъявление чувств, почтительного кивка.

Мы не знаем ничего о перипетиях плавания этих «чемпионов» XVII века. Зато в одной из групп, шедших по суше через Панамский перешеек, находился «репортер». Равно де Люсан, гугенот, выходец из благородного французского семейства города Нима, был, судя по его запискам, человеком наблюдательным, доброжелательным и симпатичным. Я бы с удовольствием посидел с ним за рюмкой вина и поговорил о старых добрых временах. Гугенот, но без всякой склонности к постному воздержанию, человек предусмотрительный, но любящий риск, он пошел служить в армию; когда же война кончилась, попросил своего благородного отца заплатить за него карточные долги, а сам отправился в Дьепп и подрядился в портовой конторе ехать «на острова». Вербованным!

Голландская карта Панамского залива и Дарьенского (Панамского) перешейка, расположенного между Северным и Южным морями (Атлантическим и Тихим океанами). XVII в.

Три года каторжного труда в Вест-Индии не отбили у него охоты к приключениям, и по истечении договорного срока ему удалось устроиться на флибустьерское судно, где капитаном был Де Граф. К сожалению, первая небольшая экспедиция, в которой он участвовал, закончилась безрезультатно – доказательство того, что вольный поиск добычи отнюдь не всегда приносил дивиденды; тут скорее напрашивается сравнение с рыбным промыслом.

Флибустьерству в тот период угрожали не только внешние беды – его терзали и внутренние раздоры. Поскольку поход ничего не дал, экспедиция раскололась: Де Граф с частью людей вернулся на Санто-Доминго, а Люсан с двумястами шестьюдесятью тремя коллегами оказался в заливе Ураба. Два десятка судов уже стояли там на якоре, и морские древоточцы активно точили недвижные корпуса. Сойдя на берег, пираты двинулись к реке Чика.

Флибустьер с испанским пленником. гравюра (фрагмент). XVII в.

Во время перехода через холмистую гряду судьба была благосклонной к флибустьерам. Дело в том, что, когда испанцы убедились, что мирные самба помогают пиратам, они, изменив свою обычную тактику, не стали «учить» туземцев огнем и каленым железом, а, наоборот, предложили солидную награду за каждую пиратскую голову. Кое-кто из индейцев согласился. Не все, конечно, и не всегда поступали так. Однако отношения флибустьеров с индейскими племенами уже не были столь радужными, как при первой высадке. Думаю, что многие повадки вольных добытчиков не пришлись по душе обитателям девственного леса. Но в тот раз, повторяю, все прошло благополучно: Люсан и вся его группа добрались до реки. Далее нужны были лодки, чтобы спуститься по течению. Индейцы, друзья самба, вызвались поставить, вернее, изготовить их по заказу флибустьеров, но, поскольку идея запасания готовой продукции на случай появления заказчика еще не охватила туземные массы, приходилось ждать. Все племя интенсивно принялось за работу, а флибустьеры пока охотились в лесу, где было полным-полно дичи – встречались даже куропатки и фазаны.

Наконец транспортные средства были готовы, можно было начинать спуск по реке. Поначалу нужно было часто выгружаться на берег и переносить пирóги на себе: верховья реки изобиловали мелями, порогами, иногда рухнувшие деревья перегораживали ее, как шлагбаумы. Останавливались и для того, чтобы вырыть могилу для очередного умершего от «излива крови». Этот странный диагноз, по-видимому, относился к кишечному кровотечению в результате острой дизентерии. В рассказах очевидцев встречается описание одной и той же клинической картины: больной умирал от приступов колик и обильного кровотечения.

В низовьях реки препятствий, по счастью, было меньше. Но здесь приходилось плыть лишь ночью: местные индейцы были настолько терроризированы испанцами, что из страха перед репрессиями непременно сообщили бы о приближении пиратов. Наконец, выйдя в Южное море, лодки подгребали к судам, ждавшим на якоре в устье Чики.

Общий сбор был назначен недалеко оттуда, на островах Короля, в тридцати лье восточнее Панамы. 22 марта 1685 года, в праздник Пасхи, десять кораблей стали группой. На борту, как я уже упоминал, было 1100 французов и англичан. Последние составляли большинство. Англичане продали французам один корабль и одну барку.

Главным и, пожалуй, единственным преимуществом этой маленькой армады была отчаянная смелость ее пассажиров. Их кредо выражалось девизом «Пан или пропал». Суденышки были маленькие, практически невооруженные. Так, корабль Гронье, построенный с расчетом на пятьдесят орудий, не имел ни одного. Корпуса судов, обогнувших континент, обросли ракушками и водорослями, в трещины обильно просачивалась вода. Ситуация была критическая и требовала критических же решений.

Флибустьеров осенила гениальная идея.

– Как раз сейчас испанский флот должен везти сокровища Перу в Панаму. В Южном море на него никогда еще не нападали. Экипажи настроены благодушно, охрана налажена из рук вон плохо. Надо устроить засаду и напасть на перуанский караван. Будет дьявольским наваждением, если мы не сумеем захватить два-три талиона! В результате мы не только обогатимся, но и получим хорошо вооруженную флотилию для дальнейших действий.

Несколько островков в Панамском заливе как бы самой природой были предназначены для того, чтобы служить местом засады. Испанцы называли их Сады Королевы. Действительно, на этих клочках суши, продуваемых морским ветром, росли под сенью высоких пальм фруктовые деревья и цветы, были построены виллы панамских богатеев и знатных вельмож. За ними присматривали жившие на островах черные невольники.

Флибустьеры ринулись в этот земной рай так, словно там находились сокровища Перу. Сидеть в засаде в Садах Королевы оказалось просто мечтой: удобное жилье, вкусная еда и богатые винные погреба.

Прошло шесть недель. Однажды к одному из островов подошла барка с испанцами. Они были тут же схвачены. Нетерпеливые флибустьеры забросали капитана вопросами:

– Где же перуанские галионы? Скоро они появятся?

– Вы имеете в виду Золотой флот? Он прошел неделю назад и разгрузился в Панаме.

Поток ругательств и проклятий последовал за этим сообщением. Дурная весть мгновенно облетела соседние островки. Радоваться было нечему: они упустили редчайшую возможность, причем по собственной глупости, и за нее теперь надо было расплачиваться.

Три дня спустя несколько галионов, выгрузив золото в Панаме, подошли к островам и подвергли их обстрелу. Итог: потоплена одна барка и два человека убиты. Потери были бы еще больше, если бы днем раньше французские капитаны не отвели свои суда для тщательного осмотра и ремонта в тихое место. Для этой цели был выбран остров Сан-Хуан-де-Пуэбло, в восьмидесяти лье к западу от Панамы.

Да, была упущена сказочная возможность. Однако эскадра кораблей, пусть даже небольшая, была грозным оружием в руках решительно настроенных людей. Если начать захватывать чужие суда, сила будет расти от приза к призу. Кстати, ведь «береговые братья» именно таким образом начинали