ногу, как он с громким шипением осел на скамью, хватаясь одной рукой за ребра, а другой за свежую рану на бедре.

Это заставило меня очнуться. Смерть Сахаар принесла Николасу не меньше боли, но он подавил скорбь, чтобы позаботиться обо мне. Теперь настала моя очередь. Он был прав: надо было сделать еще очень многое. Время для оплакивания мертвых придется отложить. Сейчас нужно беспокоиться о живых.

– Кровати? – Мне удалось подняться с бóльшим успехом, нежели Нику. Я посмотрела на него сверху вниз. – Ты правда считаешь, что сейчас я отправлюсь в кровать? Пока все остальные разгребают последствия битвы?

– Ты устала и сильно ранена.

– Как и ты.

– Я вождь, – качнул головой он.

– Хочешь сказать, что если бы сегодня не стал им, то пошел бы спать? – Я вскинула бровь.

Помрачнев, Николас прожигал меня взглядом.

Это была наша любимая игра: я ему перечу, он злится. Но я так устала, что очередная ссора – последнее, чего бы мне хотелось. Он исподлобья смотрел на меня своими невозможными глазами, его губы были непреклонно поджаты, а ноздри слегка раздувались от раздражения. Этот знакомый насупленный вид вызвал внутри меня прилив нежности, из-за которой мир уже не казался таким унылым.

Я смягчилась, шагнула к нему и провела рукой по любимому лицу. Наклонилась, чтобы ласково потереться об него носом.

– Нам нужно идти, Ник. Мы вместе ступили на этот путь и вместе дойдем до его конца.

Некоторое время он молчал, а потом добавил тихо:

– И вместе ступим на новый. – Он что-то пристально выискивал в моих глазах.

Я сглотнула, сдерживая слезы, и закивала.

– Скажи, что мне делать. – Я неопределенно обвела рукой стол и его раны.

Когда мы, зашитые и перебинтованные, включая собаку, вышли из хижины, в деревне царило оживление, и отовсюду слышались радостные крики и рыдания. Я увидела, как Кода с Низой на руках побежала навстречу Фабиану, а тот с широкой усталой улыбкой поймал и закружил их вокруг себя. Вдруг он поскользнулся на мокрой земле и под заливистый смех Коды повалился в траву, сумев удержать ценную ношу на груди. Тео одной рукой сжимал в объятиях прильнувшую к нему Трудаю, а вторая свисала плетью вдоль туловища. Дритан и Дамен с несчастным видом подвергались пытке, пока мать осматривала их со всех сторон и во всех местах.

Выдохнув с облегчением, я оторвала взгляд от счастливых картин и заставила себя взглянуть на другие последствия битвы. На множество бездыханных тел. Людей, с потерянным видом бродящих среди них и выкрикивающих имена, на которые больше никто не откликнется.

– Фру-Фру! Слава Богам! – Брат подбежал ко мне, сверкая взволнованным, сердитым взглядом. Почерневшие от крови волосы спадали ему на глаза грязными, слипшимися прядями. Судя по тому, как он двигался, серьезно ранен он не был. – Где ты была?! Как сквозь землю провалилась! – Он поколебался, изучая мое измученное лицо. – О, отец убил бы меня, если бы еще не был мертв.

Тео стиснул меня в объятиях и, нащупав свежие повязки, послал Николасу благодарный взгляд. Но я быстро выпуталась из его рук, когда заметила приближающуюся к нам большую и знакомую компанию.

– Ты цела? – первым делом спросил Аян, глядя на меня с тем же беспокойством, что и Тео.

Я устало вздохнула. И почему всем мужчинам вздумалось меня опекать?

– Нет, – грубо ответил Николас вместо меня. Он посмотрел на отца таким ледяным взглядом, что на лице бывшего вождя начало отчетливо проступать раскаяние. Это было так неправильно, что мне стало неловко.

– Перестань, – тихо прошипела я, стукнув его по предплечью, затем завела раненую руку за спину и ответила Аяну улыбкой.

– Ты сражалась, как настоящая валькирия, Фрейя, – воскликнул Дамен, кряхтя от веса болтающегося на нем брата. – Все-таки я тебя отлично подготовил! – Он выпятил грудь и, совсем как ребенок, показал Нику язык.

На мою талию тут же собственнически опустилась рука, и Дамен довольно заулыбался от уха до уха. Я едва не застонала, отчаянно желая, чтобы кто-нибудь вытащил меня из этого кольца разгоряченных битвой и провоцирующих друг друга мужчин. Мои мысленные мольбы, судя по всему, были услышаны, потому что к нам наконец-то подошли Трудая и Кода, к моей тихой радости идущая не за Фабианом, а возле. Она по-прежнему глядела на мужчин с опаской, как дикий зверек, но это выражение ее лица нравилось мне гораздо больше, чем то загнанное и запуганное, с которым я впервые встретила ее.

– Отведи уже Дритана домой и перестань таскать его на себе, как невод с барахтающейся рыбой, – проворчал Николас.

Дритан тут же выпучил глаза и надул щеки, а Дамен с удовольствием схватил его за лицо, выпуская из них воздух.

Я чуть слышно хмыкнула. Тиски, сжимавшие грудь, начали ослабевать.

– Это правда, что ты убила Истэка? – подал голос Фабиан, и все взгляды невольно устремились туда, где на земле лежало безвольное тело чудовища.

– Мне помогли, – тихо отозвалась я, положив ладонь на голову Ласки, и задержала взгляд на ней намного дольше, чем нужно. Но все же заставила себя посмотреть на Аяна, зная, что обязана сообщить ему о смерти матери.

– Я знаю, девочка, – мгновенно понял он. Его губы печально изогнулись, однако в мягком взгляде не было обвинения, которого я так страшилась.

Улыбки погасли, и всех нас окутало пологом скорби. Самолюбие Сахаар точно было бы удовлетворено, узнай она, сколько людей были опечалены ее смертью.

Только сейчас я заметила, что стена дождя исчезла.

Я подняла голову к небу, с которого падали лишь редкие мелкие капли, и прищурилась. Плотные серые облака подсвечивались лучами позднего, почти закатного солнца. Оно едва проглядывалось, но мерцало так отчаянно, что рассеивало свет по всему мрачному полотну.

«Солнце всегда прогоняет хмурые тучи, а каждая ночь всегда заканчивается рассветом».

Я судорожно вздохнула, вспоминая последние слова ворчливой старушки, и слабо улыбнулась солнцу в надежде, что Сахаар увидит благодарную улыбку, отвлекшись от третирования Богов.

Глава 33

Фрейя

Вся деревня собралась вокруг погребальных костров. На просторной поляне, на которой раньше играли дети, а теперь должны были обрести покой десятки воинов, павших, чтобы продолжали жить их семьи.

Прежде умерших провожали в царство Богов две женщины, но одна из них лежала на бревнах и мягкой соломе в самом центре, возвышаясь над остальными. Ей был отведен отдельный костер. Целительнице, пред чьим могуществом преклонялись, провидице, пред чьим даром трепетали. Женщине, которая спасла много жизней, десятилетиями оберегая клан. Смертной, что общалась с Богами.

Лицо