Он произнес все это с оттенком окончательности, щедрой и радостной, так, как Господь объяснял бы Адаму, что это направление будет называться «вверх», а это — «вниз».

— Благодарю, Владыка Караэль.

— Тебе незачем называть меня «владыка», сынок. Я не Всевышний. Я всего лишь один из Его верных слуг. Называй меня просто Караэлем.

— О'кей. Я могу задать несколько вопросов?

— Конечно.

Он широко развел светящиеся руки, с изяществом, которое ясно показывало, почему ангелов называют ангелами.

— Ты это заслужил.

— Что с моим судом?

— Все будет так, будто его никогда и не было. Мы объявили, что все это было лишь намеренной попыткой Энаиты сбить нас с толку и увести в сторону.

— Вау. Спасибо. Это огромное облегчение для меня. А что сама Энаита?

Караэль на мгновение помрачнел. Возможно, будь он человеком, то покачал бы головой, но печально, не гневно.

— Она будет наказана, можешь не беспокоиться.

— Да, но объяснила ли она, зачем она это сделала? Поскольку многое кажется просто бессмысленным.

— Например, что, сынок? — спросил Караэль, на мгновение замерев.

— Ну, не хочу тратить ваше время, Вла… Караэль. Понимаю, что дел у вас очень много. Теперь вы возглавляете работу с Землей, когда Энаита вышла из игры?

— Распределение обязанностей в Третьей Сфере намного сложнее, чем кажется, но, если ответить коротко, да.

Крохотный отблеск солнца.

— Думаю, теперь я твой босс. Но, безусловно, иерархия остается той же. Ты все так же будешь докладывать о работе…

— Темюэлю, — перебил я его. — Правильно?

— Правильно.

Ему не понравилось, что его перебили.

— Итак, если вопросов нет, Долориэль, я отправлю тебя обратно и займусь другими делами, которые ждут меня.

— Если есть еще мгновение, командир, я не рассказал о том, что не имело смысла, на мой взгляд. Знаете, все это было странно с самого начала. Когда души только начали пропадать. Те, которые, как мы потом выяснили, отправились в Каинос. Эдвард Уокер был самым первым, и я был там, сразу после того, как он покончил с собой, ожидая обвинителя от Ада, Трававоска.

— Трававоск. Тот, которого выпотрошил Элигор, из-за пера.

Так странно было сидеть рядом с могущественным ангелом, обсуждая тайны, из-за которых совсем недавно кого-то крошили на куски или отправляли в Ад. Или и то, и другое.

— Да, именно этого, командир. Странность была в том, что когда пропала первая душа, Трававоск и я были не единственными, с обеих сторон, кто там появился. Впечатление было такое, будто кто-то нажал кнопку пожарной тревоги. Почти сразу же, как мы обнаружили пропажу души, там стало полно ангелов и демонов.

Воздух и свет слегка заколебались.

— Гм. Интересное наблюдение. Зачем бы это Энаите? Зачем рисковать всем планом, так быстро начиная расследование и привлекая столько свидетелей?

— Именно.

— Я могу предположить, что это сделал Элигор, — сказал Караэль, немного подумав. — То, что он заключил с ней сделку, не означает, что он не стал бы пытаться усложнить ей дело. В конце концов, он является Великим Герцогом Ада.

— Правильное замечание, командир. И это приводит к следующему вопросу. Я много думал о том, как должно было действовать это соглашение, перо Энаиты за рог Элигора, как Энаита его прятала и что она хотела сделать.

— Чтобы ей поклонялись, если сказать максимально просто, — неодобрительно сказал Караэль. — Она так и не оставила свое прошлое. Не смогла искренне принять Божественный Замысел.

— Точно. Но есть вопрос, на который я так и не смог ответить. А что насчет Элигора? Что он получал со всего этого?

— Что ты имеешь в виду?

— Это же так просто, Вла… Караэль. Командир. Могущественный ангел и могущественный демон заключили сделку, приложили много сил, чтобы сохранить ее в тайне. Например, Энаита отправила Уолтера Сандерса в Ад, подняла из мертвых серийного убийцу — мертвого в двух смыслах — и послала за мной, только чтобы скрыть то, что она сделала.

— И что же ты знаешь об ангелах в Аду, Долориэль?

Облако превратилось в грозовую тучу. Я бы сглотнул, будь я на Земле.

— Думаю, вам известно, командир. Думаю, вы знаете, где я побывал, как и многое, что я сделал. У Энаиты нет причин молчать об этом, теперь, когда она во власти Небес. Я также рассказал об этом Патиэль-Са, Ангелу Утешения, рассказал все, когда был под арестом.

Долгое молчание, настоящее молчание, будто мы оказались в открытом космосе, поскольку исчезли все окружающие звуки.

— Предположим, что ты прав, — сказал Ангел-Воитель. — Что я знаю о том, что ты делал, больше, чем официально признано, Долориэль. Но, тем не менее, все так же желаю, чтобы ты вернулся к своей обычной работе, и даже даю кое-какие льготы.

У меня было четкое ощущение болтающейся передо мной роскошной приманки, но я был не в настроении.

— Вас понял. И с радостью займусь этим, как только мы закончим наш разговор обо всем этом.

— Ты действительно очень целеустремленный парень, — сказал Караэль.

— Все так мне говорят.

Я сделал воображаемый глубокий вдох, как перед тем, как глубоко нырнуть.

— О'кей, тогда давайте оставим вопрос о том, что с этого было Великому Герцогу Элигору, хотя я думаю, что это тоже достаточно важно. Помогите мне с последним вопросом. Вы же знаете о моем нынешнем партнере, Клэренсе?

— Клэренсе?

— Прошу прощения, шутка для своих. Харахелиэль. Земное имя — Гаррисон Элай. Сначала ему поручили следить за адвокатом Сэммариэлем, потом он решил, что Сэм просто попал под раздачу, и, типа… решил попытать счастья со мной. Он был среди тех, кого вы забрали во время вылета в Каинос, но его вернули обратно на Землю, вроде того, что вы предлагаете мне, если я перестану задавать вопросы.

— А, этот Клэренс.

— Точно. Ну, очевидно, вместо того, чтобы пройти нормальную учебку, как Сэм и я, когда мы пошли служить в Отряд ответного удара, когда Клэренса готовили к выполнению секретного задания большого начальства, его послали в другое место. Такое, о котором я никогда не слышал. Учили обращаться с оружием, и все такое.

— Да? И что? Это же был план Энаиты, сынок.

Он действительно говорил, как армейский офицер. От одного звука его голоса хотелось встать и отдать честь.

— Она хотела иметь информатора, который бы следил за Волхвами и был ей подконтролен, чтобы ей не беспокоиться — или, если все пойдет плохо, у нее было оправдание, что она уже начала расследовать дело. Но я ей никогда не доверял.