В ту же минуту человеческая тень выпрямилась, с быстротой молнии, пронеслась мимо Роанты и исчезла в окне, как будто расплылась в лунном свете.

Привлеченные отчаянным криком своей госпожи, рабы бросились в комнату в сопровождении няни, несшей лампу. Роанту подняли. Не будучи в состоянии говорить, молодая женщина указала на ложе детей, над которыми няня подняла лампу. Вся эта суета и шум разбудили маленького Пентуара. Поднявшись на кровати, он плакал и протягивал ручонки к няне, но Нитетиса на шевелилась. При первом же взгляде, брошенном на девочку, несчастная мать поняла, что преступление свершилось. Не издав ни стона, она без чувств опустилась на руки своих рабов.

Несколько минут спустя весь дом был уже на ногах.

Бедная мать, казалось, потеряла рассудок от отчаяния. С криками и стонами она рвала на себе волосы, колотила себя в грудь и проклинала непонятную слабость, помешавшую ей схватить злодея и спасти дочь.

Жизнь с ее разнообразными заботами изгладила ужасные опасения. Одна Изиса оставалась мрачной, нервной и озабоченной. Она потеряла даже сон и аппетит. На все уговоры мужа она отвечала:

— Что ты хочешь? Мне кажется, что надо мной носится какое — то несчастье. Иногда ночью я просыпаюсь, вся покрытая холодным потом, иногда же мне кажется, что около меня находится какое — то невидимое существо. Чье — то ледяное дыхание обвевает мое лицо, и невыразимая тоска сжимает мое сердце.

Однажды вечером молодая женщина была в особенно угнетенном состоянии духа. Кениамун отлучился из дому по делам службы, но с минуты на минуту должен был вернуться домой. Печальная и утомленная, Изиса легла в постель. Не желая уснуть до прихода мужа, она приказала двум рабыням остаться при ней.

— Возьми свою мандолу, Неза, и сыграй что — нибудь. Да, смотри не засни до прихода господина. — Обе женщины присели у ее кровати. Неза запела какую — то длинную монотонную, жалобную песню, но госпожа рассеянно слушала ее песню и вскоре совершенно погрузилась в свои думы.

Отдавшись своим мечтам, молодая женщина не заметила, что пение умолкло и обе рабыни заснули. Вдруг она вздрогнула и выпрямилась. Удушливый и хорошо знакомый аромат поразил ее обоняние, заставляя трепетать ее сердце и затрудняя дыхание. Она хотела закричать, но безумный ужас лишил ее способности говорить и парализовал ее. Около кровати стоял Хоремсеб, ярко освещенный луной. Глаза его потеряли свою мутную неподвижность и смотрели теперь на нее с дикой жестокостью тигра. На полуоткрытых губах его блуждала злобная улыбка. Ледяной холод, распространяемый призраком, как свинцовым покрывалом, окутал молодую женщину. Точно во сне, она видела, как зловещее видение наклонилось к ней, и почувствовала, как зубы вонзились в ее тело и как вся кровь отхлынула к ране.

Тем не менее, ужас и страх смерти был так силен, что она все — таки пыталась бороться. Извиваясь под охватившим ее чудовищем, она глухо застонала. В ту же минуту чей — то голос закричал: «Что здесь происходит?» Это был возвратившийся домой Кениамун. При свете луны он заметил какого — то мужчину, склонившегося над постелью Изисы. Вне себя от бешенства, молодой человек выхватил из — за пояса секиру, между тем как обе рабыни, возбужденные двойным криком, в ужасе вскочили на ноги. Но прежде чем Кениамун успел замахнуться, незнакомец с быстротой молнии пронесся мимо него и исчез в окне. Тем не менее, Кениамуну показалось, что он узнал профиль и фигуру чародея. Под влиянием новой мысли он бросился к жене. Та, с окровавленной раной на горле, лежала, казалось, при последнем издыхании.

— Изиса! — вскрикнул он, приподнимая ее.

Она открыла глаза. Уцепившись слабеющей рукой за ожерелье мужа, она выпрямилась. Бледная, с угасающим взглядом, она с минуту беззвучно шевелила губами, потом вскрикнула хриплым, совершенно изменившимся голосом:

— Это он, Хоремсеб, высасывает кровь!

Это усилие истощило ее последние силы. Изиса была мертва.

Распространенная людьми Кениамуна новость, что человек, сосущий кровь, был Хоремсеб, с быстротой молнии облетела все Фивы. Подогреваемый ужасом, этот слух принял гигантские размеры, и на следующий же день после смерти Изисы три четверти столицы были убеждены, что князь, благодаря какому — нибудь случаю, избег наказания и скрывается в городе, мстя этими убийствами за свое унижение. Возбужденное население толпами устремилось к храму Амона потребовать отчета о смерти чародея. Несмотря на увещания жрецов, толпа удалилась ворча, чтобы снова собраться у царского дворца.

С обычной своей решимостью Хатасу появилась на балконе. Выслушав жалобы народа, она ответила, что соберет совет и примет меры для выяснения этого темного дела и что завтра они узнают ее решение.

В тот же вечер во дворце собрались жрецы и советники. Вполне убежденные в смерти Хоремсеба, они признали безумными носившиеся в народе слухи. Рансенеб с недоверчивой улыбкой объявил, что мертвые не появляются, чтобы есть живых, и что живые не проходят сквозь стены.

— Ты прав, прорицатель, — заметила Хатасу — Это дело кажется совершенно невероятным. Но во всяком случае народ нужно успокоить и убедить, что преступник казнен. Итак, я приказываю, чтобы труп был размурован в присутствии назначенных мною чиновников и делегатов от всех каст, число которых вы сами назначите.

Во исполнение царского приказа на следующий день, после полудня, многочисленное общество собралось на заднем дворе храма Амона. Каждый квартал Фив прислал своего делегата от всех классов населения. Первые ряды были заняты важными жрецами, царскими делегатами, Ромой и начальником полиции (сказали бы в наши дни) — царским ухом, как называли его во времена Хатасу.

Стена была цела и не сохранила ни малейших следов ниши, пробитой восемнадцать месяцев тому назад.

Скоро ниша была открыта, и все увидели хорошо сохранившийся труп Хоремсеба.

— Взгляните, вот тело преступника, — торжественно сказал Рансенеб. — Лишенное погребальных почестей, оно ждет здесь своего разрушения. Душа же его, отвергнутая Озирисом, без сомнения, блуждает по земле и по — прежнему жаждет преступлений. Итак, если Хоремсеб и виновен в преступлениях, в этих убийствах, повергнувших в печаль Фивы, то вы можете обвинять в них только его душу, так как заключенное тело здесь и не может принимать в этом участия. А теперь подходите все по двое. Вы знали князя, а поэтому убедитесь сами, что в этой нише находится именно его тело.

По окончании этой печальной церемонии отверстие было снова замуровано, и все с мрачным видом разошлись по домам.

Рома тоже вернулся домой с тяжелым сердцем.

Узнав о смерти Изисы, Нейта почувствовала себя дурно. Когда она пришла в себя, ее первые слова были: «Теперь моя очередь! После Изисы он убьет меня!». Несмотря на протесты разума, это зловещее предсказание смутило душу молодого жреца. Мысль отдать в руки вампира любимую жену наполняла его сердце гневом и отчаянием.

Через две ночи после совета и осмотра трупа Хоремсеба, два новых убийства привели в движение всю столицу. На этот раз они были совершены в самом царском дворце. Жертвами преступления пали десятилетняя девочка, племянница смотрителя садов, и любимая певица царицы. Кроме этого, три человека уверяли, что видели Хоремсеба в галереях и коридорах дворца.