– Скади, у нас все в порядке, уверяю, – вступил в разговор Жаструзяк. – Генераторы стабильно поддерживают вторую фазу вакуума. Малые нестабильности не выводят системы из равновесия.

– Отлично! Но все же постарайтесь не допускать эти нестабильности.

Скади хотела добавить, что они ее пугают, но передумала. Не стоит показывать свои страхи подчиненным, в особенности когда от них так много зависит. Они должны видеть в Скади несомненного лидера. Держать в подчинении коллектив крайне сложно, особенно в таких жестких условиях. Малейшая тень сомнений в исключительных способностях Скади, и все пойдет прахом.

Однако новых признаков нестабильности не появилось, и Скади продолжила путь к анабиозному отсеку.

Там находилась пара капсул, занята была лишь одна. Процедуру пробуждения Скади запустила еще шесть часов назад. Теперь крышка контейнера поднялась, открыв безмятежно спящую Фелку. Скади подошла к ней осторожно, на цыпочках, присела. Датчики систем контейнера указывали: Фелка просто дремлет, находясь в состоянии легкой ремиссии. Скади понаблюдала за тем, как подрагивают ресницы, положила стальную ладонь на предплечье лежащей. Сжала слегка, и та застонала, пошевелилась.

– Проснись! Фелка, просыпайся, уже пора!

Женщина медленно приходила в себя. Скади же терпеливо ждала, глядя почти с материнской заботой.

– Фелка, послушай меня! Ты пролежала в криокапсуле полтора месяца, а теперь выходишь из анабиоза. Сейчас будет дискомфорт, дезориентация, но они быстро пройдут. Бояться нечего!

Женщина приоткрыла глаза, но их больно резал даже тусклый голубой свет анабиозного отсека. Она застонала, захотела приподняться – и не смогла. Ускорение два g оказалось непосильной ношей.

– Не беспокойся, пожалуйста!

Фелка невнятно забормотала, издала несколько раздельных звуков. Наконец смогла выговорить узнаваемые слова:

– Где я?

– На борту «Паслена». Ты ведь не забыла, что мы отправились в погоню за Клавэйном, к центру системы?

– Клавэйн, – проговорила она и, помолчав немного, спросила: – Он мертв?

– Думаю, нет.

Фелка сумела приоткрыть глаза чуть шире.

– Расскажи, что произошло.

– Клавэйн обманул нас. Инсценировал аварию на корвете и добрался до Ржавого Пояса. Думаю, это ты помнишь. Ремонтуар и Скорпион отправились в погоню. Никто другой не сумел бы – только эти двое способны перемещаться незамеченными в Ржавом Поясе и Городе Бездны. Тебя с ними я отправить не могла по очевидной причине. Ты дорога Клавэйну и потому ценна для меня.

– То есть я заложник?

– Конечно же нет. Ты одна из нас. Не ты отбилась от стада, а Клавэйн. Мы хотим вернуть блудного сына.

Они пошли в рубку. На ходу Фелка прихлебывала восстанавливающий силы напиток, щедро сдобренный шоколадом и витаминами.

– Где мы? – спросила она.

Скади продемонстрировала вид назад из звездолета, где была выделена зеленью тусклая оранжево-желтая звезда – Эпсилон Эридана, отсюда в двести раз тусклее, чем при наблюдении из Материнского Гнезда. И в десять миллионов раз тусклее звезды, пылавшей в небе над Йеллоустоном. Скади впервые в жизни очутилась в настоящем глубоком космосе. И машинально прикинула:

– Шесть недель от Йеллоустона, свыше тысячи трехсот астрономических единиц. И бо́льшую часть времени мы держали два g. То бишь сейчас достигли четверти скорости света. Фелка, обычный корабль с трудом достиг бы одной восьмой скорости света за это время. А мы сможем разгоняться быстрее, если в том возникнет нужда. Скажем, если преследующий нас корабль попробует приблизиться.

Скади не преувеличивала – «Паслен» и вправду мог набирать скорость гораздо энергичнее. Но в этом не было практического смысла, по причине релятивистских эффектов. Большое ускорение уменьшит субъективную длительность путешествия к Ресургему, но объективная длительность останется почти такой же. На самом деле важно именно объективное время. Как ни изощряйся, до встречи с эвакуационным флотом пройдут десятилетия.

Однако ускориться можно и по другим причинам, не связанным с сокращением срока полета. Скади притягивала опасная, но такая многообещающая возможность, которая позволила бы начисто переписать правила игры.

– А что с преследующим нас кораблем? – спросила Фелка. – Где он?

На экране появился второй кружок с перекрестьем, почти наложившийся на первый, изображающий Эпсилон Эридана.

– Здесь, в центре. Сигнатура источника тау-нейтрино слабая, но уверенно различимая. Они идут тем же курсом, что и мы.

– Но далеко позади.

– Да. Три-четыре недели.

– Может, это просто торговцы? Какие-нибудь ультра торопятся к Ресургему?

– Вероятность этого мала. Ресургем для торговцев не слишком привлекателен, а если бы корабль шел к другой колонии, он бы уже отклонился от нашего курса. Фелка, сомнений нет – нас преследуют.

– Идут в кильватере.

– Да. И у них пусть небольшое, но преимущество: наш выхлоп обращен к ним, их выхлоп мы не видим. Я могу обнаружить преследователя, потому что у нас военные детекторы нейтрино, но все равно мы едва его видим. Ему же, чтобы нас засечь, достаточно обычной оптики. Я разделила наш выхлоп на четыре струи и придала каждой разное угловое смещение. Но преследователю достаточно уловить малую долю рассеянного света от выхлопа, чтобы определить наши координаты. Выход нейтрино в наших реакторах подавлен, и потому мы будем иметь преимущество на финальной стадии, когда повернемся дюзами к Ресургему и начнем торможение. Однако, думаю, это преимущество нам не понадобится. Нас не догонят, как бы ни пытались.

– Но он уже должен отставать. Он отстает?

– Нет. Держит два g от самого Ржавого Пояса.

– Не думаю, что обычные корабли способны так сильно и долго ускоряться.

– Обычные – нет. Однако существуют способы поддерживать большое ускорение. Фелка, ты помнишь историю капитана Ирравель Веда?

– Конечно.

– Догоняя пирата Седьмая Проба, она модифицировала свой корабль, чтобы выжать ускорение в два g. Вернее, не модифицировала, а изуродовала: не улучшила двигатели, а выбросила все лишнее с корабля, оставила лишь голый скелет. Сгрузила спящих пассажиров на комету, чтобы уменьшить массу.

– Думаешь, наши преследователи сделали то же самое?

– Другого объяснения нет. Но крайние меры им не помогут. Даже при двух g они не смогут сократить разрыв, а если мы увеличим подавление инерции, разрыв увеличится. Три g им не выжать из корабля – из него уже просто нечего выбрасывать. Они на пределе.

– Это все-таки Клавэйн!

– Откуда такая уверенность?

– Скади, я знаю: он никогда не сдается. Клавэйн решил добыть эти пушки, он не отдаст их в твои холодные клешни без боя.