Сарита вдруг встревожилась.

«Он взрослый человек и сам прекрасно знает, что делает», — пыталась успокоить она себя. Да и кто сказал, что это Дженис Корбет? В такую рань Дженис еще в постели или, в крайнем случае, пьет свой утренний кофе. Однако мысль о бессилии мужчин перед смазливым личиком и стройной фигурой не давала ей покоя.

Вольф только кончил завтракать, когда на дворе раздался шум автомобиля.

— По-моему, это к тебе, — сказал Луис, входя в кухню.

«Интересно, кто это решил пожелать мне доброго утра?» — подумал Вольф, направляясь к веранде.

Из машины вышла Дженис Корбет. Она отлично выглядела. Узкие голубые джинсы и тесный топик, подчеркивающий грудь.

— Может, прогуляемся верхом? У отца есть пара великолепных чистокровных жеребцов.

Вольф обвел ее взглядом — эти джинсы и топик, конечно, для него. Обычно Дженис надевала специальный костюм для верховой езды, как будто взятый со страниц самых модных журналов. Вольф не мог не признать, что это ему польстило. Но он не был наивным: у Дженис всегда были свои причины для тех или иных действий. А может, ей просто скучно и не хочется кататься одной. В любом случае у него масса свободного времени.

— Верхом — это здорово!

В ее глазах блеснул огонек. Она подошла к машине и обернулась.

— Отлично. Садись.

— Я догоню. У меня встреча с Брэдфордом сегодня утром, — отозвался он. У него не было никакой встречи. Просто Вольф хотел иметь под рукой собственный автомобиль и не хотел проводить с Дженис целый день.

Через пять минут он уже двигался вслед за красным спортивным авто, усмехаясь про себя. Были времена, когда Вольф охотно посвящал Дженис целые дни, пытаясь затащить ее в постель. Теперь она открыто пригласила его, а это не вызвало у него интереса. Мысли вернули его ко вчерашнему дню, когда Дженис проигнорировала Луиса. Она всегда считала себя лучше других. В молодости Вольфа это не волновало, но сейчас он наконец понял: Дженис очень похожа на Кэтрин.

У конюшен их уже ждали два оседланных жеребца.

— Ты была так уверена в моем согласии? — спросил он, когда они вышли из машин.

— Я никогда не позволяю мужчинам отказывать мне дважды, — промурлыкала она, пробегая пальцами по подбородку Вольфа.

Она явно не собиралась ограничиться верховой прогулкой.

— Может, мы… — он направился в сторону лошадей, махнув рукой.

— А ты не хочешь зайти в дом? — проворковала она.

— Чтобы твой отец нас застукал? Вряд ли ему это понравится.

— Они с мамой в Европе.

Вольф обнял Дженис за талию и повел к лошадям.

— Мне хочется прокатиться галопом. Я давно не ездил.

Она надула губки.

— Ты до сих пор сердишься на меня за то, что я вышла замуж за Джека?

Это был неплохой предлог.

— Скажем так: этим поступком ты меня заинтриговала.

Она улыбнулась.

— Значит, мне надо снова научить тебя доверию.

«Я поверил Сарите еще до того, как поверил тебе».

Пораженный тем, что вспомнил Сариту, Вольф вдруг понял, что именно она из тех женщин, которым мужчина мог доверять. В этом не было никакого сомнения. Но сейчас ему нужно было сосредоточиться на Дженис. Улыбнувшись ей в ответ, Вольф сказал:

— Это не так просто.

Скользнув руками по его шее, Дженис привстала на цыпочки, так что ее рот оказался рядом с его.

— Я люблю риск.

Поймав ее руки и отстранившись, прежде чем она успела его поцеловать, Вольф твердо сказал:

— Может, все-таки пойдем к лошадям?

— Ты определенно решил играть жестко. — Дженис уверенно засмеялась. — Это делает победу более интересной.

Не дожидаясь, пока она поймет, что он лучше ляжет в постель с гремучей змеей, чем с ней, Вольф обреченно улыбнулся в ответ.

— Что ты делал среди ветров Аляски все эти годы? — спросила Дженис, когда они подошли к лошадям. Она оседлала жеребца.

— Учился основам выживания.

Ситуация начала приобретать новый оборот. Он заметил беспокойство в глазах своей спутницы.

«Не спугни ее, пока не выяснишь, что ей нужно».

— А чем занималась ты, когда я отсутствовал? — спросил он мягко.

Обольстительные нотки снова зазвучали в ее голосе.

— Освободилась от Джека и ждала того, кто может быть мне интересным.

Вольф опять поймал себя на мысли о Сарите — как она ухаживает за дедом, работает в кафе, убирает дом. Трудится, чтобы выжить, а Дженис получает все, лишь щелкнув пальцами.

— Звучит довольно скучно.

— Ну, еще я занимаюсь благотворительностью, а также состою в одном кружке, который собираюсь покинуть, — Она посмотрела так, будто выполняла совершенно непосильную работу.

И вновь Сарита пришла Вольфу на ум. Усилием воли он попытался отбросить мысль о ней и сосредоточиться на Дженис, которая принадлежала тому же кругу, что и его мачеха, и наверняка знала о ней многое, что могло ему пригодиться в его борьбе против Кэтрин.

— Ты часто видишь Кэтрин?

— Мы случайно оказываемся вместе на каких-то вечеринках, кроме того, часто встречаемся в благотворительном обществе.

Дженис сказала это довольно равнодушно, однако Вольф заметил, что уголок рта у нее еле заметно подергивался. Она явно лгала. А может, Дженис шпионит в пользу Кэтрин?

— Ты собираешься остаться в городе?

— Да, хочу заняться семейным бизнесом.

Если Дженис шпионила, то это была хорошая возможность оповестить Кэтрин о его намерениях.

Минуту или две они ехали молча, затем Дженис сказала:

— Твой отец готовил Престона на свое место.

Вольф сдержал волну раздражения.

— Мой отец начал учить меня бизнесу, когда мне было двенадцать. В шестнадцать я знал бизнес вдоль и поперек.

— Но ты же понимаешь, что Кэтрин хочет видеть Престона на месте Фрэнка. Она станет голосовать своей долей вместе с ним. Она также контролирует долю дочери, пока Клаудии не исполнится двадцать один.

— Престон не любит работать, он предпочитает вечеринки. Кроме того, если помнишь, сорок процентов принадлежат Генри Джаррету, а он слишком жадный, чтобы позволить кому-то встать у него на пути. Кэтрин может пугать его сколько хочет, но его любовь к деньгам сильнее страха перед ней.

— Пожалуй, ты прав, — признала Дженис. Она криво улыбнулась. — Кэтрин это явно не понравится.

Последнее замечание она сделала как бы для себя. Без сомнения, Дженис собирала информацию для Кэтрин, однако веселые огоньки в ее глазах говорили ему, что для нее это только игра. Ей на самом деле было все равно, кто здесь окажется победителем. Дженис развлекалась.