— Что ты здесь делаешь?

— Отдыхаю. Ты хоть заметила, что я провел на ногах без малого четыре часа?

— Не притворяйся, будто не понял! — сердито закричала Брин. — Я имею в виду, что ты делаешь здесь, в моей спальне? В моей постели! Я думала, ты давно ушел домой.

— Домой? — переспросил Райли, отбросив журнал. — Нет у меня дома. У меня есть жилище, которое когда-то было домом… в те времена, когда я жил там со своей женой.

Брин повернулась к нему спиной, сбросила туфли и остановилась перед зеркалом, запустив руки в волосы.

— Я устала.

— Ты и выглядишь усталой. Иди сюда, приляг. — Он похлопал по покрывалу рядом с собой. Глядя на него в зеркало, Брин почувствовала себя Евой, которой змей-искуситель предлагает яблоко. Искушение было столь же сильным. И не менее опасным.

— Ни за что. Райли расхохотался.

— Почему? Уж не потому ли, что ты вспомнила, как здорово мы, бывало, развлекались, когда приходили домой с какой-нибудь вечеринки?

Вот именно. Если она сделает несколько шагов и ляжет рядом с ним, они обязательно займутся любовью, и она окажется в том же тупике, где уже побывала. Выбираться из него снова… нет, она этого не выдержит. Хватит и первой попытки, которая ее едва не убила.

— Я этого не помню.

— Помнишь, помнишь. Потому ты и боишься лечь рядом со мной. Сам удивляюсь, почему так приятно заниматься любовью после вечеринки. Может, потому что обычно возвращаешься домой в хорошем настроении? Помню, именно после вечеринок нам бывало особенно хорошо в постели, то были наши лучшие ночи.

— Я уже говорила, что не собираюсь обсуждать сегодня наше прошлое. Неужели ты не можешь оставить меня в покое?

— Скажи, а тот черный кружевной пояс, который ты раньше надевала под вечерние туалеты… ты по-прежнему его носишь?

Брин резко повернулась. На миг у нее мелькнула фантастическая мысль, что Райли способен видеть сквозь одежду.

— Нет.

Он сверкнул зубами в понимающей улыбке.

— Лгунишка. Он и сейчас на тебе.

— Нет!

— Докажи.

— И не подумаю.

Он снова засмеялся. Брин поспешно ретировалась в ванную. Еще немного, и он бы увидел, как она улыбается в ответ.

— Что ты делаешь? — крикнул ей вслед Райли.

— Переодеваюсь.

— Но это же глупо, ты не находишь?

— Что именно? Переодеваться?

— Нет, прятаться от меня в ванной. Вспомни, я ведь уже видел тебя без одежды. На твоей великолепной коже не осталось ни единого местечка, которое я не мог бы описать во всех деталях.

Брин расстегнула молнию, сняла платье и улыбнулась, взглянув на черный кружевной пояс для чулок. Эта кокетливая деталь ее туалета здорово заводила Райли, хотя он никогда не нуждался в дополнительных возбудителях. Воспоминания, пробужденные его словами, вогнали Брин в краску.

— Готов поспорить, на тебе сейчас черные кружевные трусики, подходящие к поясу.

Брин быстро стянула с себя и их.

— Нет.

— Так и представляю, как ты стоишь там в черных чулках.

Брин отстегнула подвязки и быстро сняла чулки. Ругая себя за эту ребяческую игру с Райли, она сняла все и осталась обнаженной. Затем торопливо надела другое белье, натянула старенькие джинсы и свитер. Сунув ноги в мокасины, она вернулась в спальню.

— Очаровательно, — скучающе протянул Райли.

— Если тебе не нравится мой костюм, можешь уйти.

Брин направилась к двери. Когда она проходила мимо кровати, он вдруг совершил бросок и поймал ее сзади за пояс джинсов. Брин взвизгнула, но, не успев вырваться, тут же оказалась брошенной поперек кровати. Она не поняла, как это произошло, но через мгновение Райли уже лежал на ней, не давая пошевелиться, и победно усмехался.

— Дай мне встать.

— Ага, сейчас, разбежался. Мне знаком этот блеск в глазах. Когда он появляется, это значит, что пора с тебя малость сбить спесь. Я ведь знаю: дай тебе палец, и ты отхватишь всю руку. — Он потерся носом о ее ухо. — Только я хочу дать тебе кое-что побольше, чем палец.

— Фи, как вульгарно!

— Точно. И когда-то тебе это очень нравилось. Чем более пикантные словечки я произносил, тем больше тебе нравилось.

— Я… ой, не надо! — Он принялся щекотать пальцами ее ребра. Брин всегда ужасно боялась щекотки. — Райли, я серьезно, прекрати сейчас же!

— Скажи волшебное слово.

— Пожалуйста, — задыхаясь, прохрипела она. — Пожалуйста!

Щекотка прекратилась, но Райли просунул руки под свитер и стал поглаживать ее живот.

— Спорим, на тебе те самые трусики.

— Спорим, что нет.

— На что спорим?

— А на что хочешь.

— Спорим на поцелуй.

Брин была уверена в победе.

— По рукам.

Голубые глаза впились взглядом в ее глаза. Брин замерла. Райли щелкнул кнопкой на ее джинсах и расстегнул молнию. Сдвинув джинсы с бедер, он опустил взгляд.

Кружевных черных трусиков он, естественно, не обнаружил, но зато увидел другие, из бледно-голубого шелка, — не менее соблазнительные. Райли захлестнула волна желания, и он невольно закрыл глаза, но сразу же открыл их снова и положил руку на нежную кожу ее живота.

— Я выиграла, — тихо прошептала Брин, вдруг смиряясь под его жарким взглядом, полным неприкрытого вожделения.

— Сдаюсь.

Его рука скользнула по шелку трусиков, потом нырнула внутрь, к шелку кожи. Издав низкий грудной рык, Райли склонил голову и принялся целовать ее пупок — бесстыдно, жарко, смакуя солоноватый вкус кожи.

Брин словно перенеслась в прошлое. Сколько страстных сцен, подобных этой, у них было… Вот уже по ее телу разливается знакомая волна желания, она еще не успела подумать, что делает, а ее руки уже запутались в его густых волосах, чуть посеребренных сединой, сжимаясь и разжимаясь в такт нежному, но настойчивому движению его языка.

Тело ее полностью капитулировало, но мозг все еще отчаянно цеплялся за остатки здравого смысла.

— Нет, Райли…

— Да, да.

— Нет!

Райли добрался до местечка на теле Брин, которое знал как самое чувствительное, и в ее стоне недовольство мешалось с нарастающим возбуждением.

— Нет!

Райли приподнялся и переместился так, чтобы оказаться лицом к лицу с ней. Брин почувствовала на щеке тепло его учащенного дыхания.