Директор был очень болезненным, худым и слабым, в довесок ко всему, у него поднялось давление. Потому быстро догнать Сороку он не мог. Хватаясь за перила, чтобы не свалиться вниз при очередном толчке, он стал продвигаться в направлении маленького сорвиголовы. Одна из отслаивающихся пластин со свистом пролетела возле него.

– Как же ты не видишь! Я собственными усилиями сделал город лучше! Сделал лучше людей! А ты…

– Ты не сделал их лучше, лжец! – перебил его Сорока, – Ты собственноручно лишил их возможности быть добрыми и чувственными. Они мучаются и обречены быть несчастными.

– Дурные эксцентричные идеи ведут к ужасным непредсказуемым последствиям! – возражал директор, глядя, как Джон подобрался практически вплотную к пульту управления.

Наблюдая за тем, как вот-вот весь мир безумного директора будет разрушен, тот, управляясь ненавистью, внезапно ускорился. Подобно свирепому зверю, он шипел и скрипел зубами, подбираясь к Джону. Малец, в свою очередь, благополучно добрался до центра управления и на специальной панели обнаружил крупную красную кнопку под небольшим стеклянным куполом, укрытым белесой пылью. Зная немного о приборостроении, он догадался, что именно эта кнопка заставит замки на прозрачных шарах, служащих тесной тюрьмой для человеческих душ, раскрыться.

– Остановись же, безумец! – взмолил Курт Интро Джона, до которого оставалось еще метров десять, – Ты всегда будешь для них чужим, никто тебя никогда не поймет… И не примет!

– Нет, – отвечал спокойно Джон, – Это тебя никто не понимал и не принимал твою скучную рациональную натуру. Тебе было чуждо поведение свободолюбивых активных людей. Ты был не похож на них, и потому… Джон на секунду замолк, полностью осознав мотивы этого мерзкого эгоистичного существа, – …И потому ты решил сделать их похожими на себя.

Глаза директора широко распахнулись, лицо вытянулось от удивления. Его нижняя губа задрожала, и в груди что-то закололо. Где-то в глубине души, Курт Верт Интро понимал, что этот беспалый мальчишка прав.

Именно в этот момент, размахнувшись как следует, Джон, держа универсальный инструмент обеими руками, врезал что было мочи по красной кнопке. Осколки стеклянного купола разлетелись, и кнопка воспылала ярко-красным цветом. Джон посмотрел вниз. Спустя несколько секунд тишины, прозрачные пузырьки стали резко с характерным треском открываться, отстреливая в стороны, как жареный попкорн на сковородке. Сначала одна, потом вторая, третья… Сферы раскрывались все быстрее и быстрее, и вскоре освобожденные огнехвостые души пролетали мимо двоих на мостике, устремляясь вверх. Кроме специально разработанных сфер, ничто материальное не могло служить препятствием для призрачной субстанции. Души без проблем проникали сквозь стены и потолок в направлении своих хозяев.

Директор со спокойнейшим лицом взглянул на Сороку. Он сжал губы, кивнул и таким же спокойным, даже слегка веселым голосом, сказал:

– Я тебя задушу, – и стал приближаться к мальчику, вытянув руки вперед.

По лицу директора Сорока понял, что сейчас будет твориться. Ему стало страшно. Но мысль о совершенном им благом деянии успокаивала его и подогревала изнутри. Объясняя, что данная жертва безусловно стоила того, он встал. Выпрямился во весь рост и пошел, хромая и обреченно смотря на треклятого мерзавца директора. «Будь что будет» – подумал смельчак и сжал покрепче старый добрый молоток.

Они не спеша двигались по расшатанному мостику навстречу друг другу. И вот, еще мгновение для короткого вздоха, и цепкие холодные руки остервенелого директора впились в горло мальчика. Сорока безуспешно отчаянно боролся. Почему спросите вы: да все банально просто. Сухие и чистые руки Курта Верта Интро, вероятно, всю жизнь были обильно утерты антибактериальным антисептиком, и он никогда не прикасался прежде к вспотевшей шее в машинном масле. Они поменялись местами – и в этот момент Сороке удалось выскользнуть. Внезапно сверху прямо в мостик угодила тяжелая железная пластина. Она не выдержала тряски здания и сорвалась безмолвно в пропасть. Прорвав кусок мостика как марлевую ткань, пластина поспешила на дно бездны. Никто, в том числе пластина, подумать не мог, что заберет с собой сумасшедшего директора. Но это произошло. Худой слабый директор не устоял – все это для его истощенного организма было слишком внезапно. Он не успел ухватиться за край мостика, в отличии от Джона, и с криком скрылся во мраке бесконечной тьмы. Джон же, зацепившись молотком за мостик, повис над бездной, крепко сжимая обеими руками рукоятку. Все эти злоключения и путешествия сильно измотали его, и сил подтянуться не осталось. Так он висел на краю моста, провожая взглядом последнюю пару сотен освобожденных им душ. Висел мальчишка с четким осознанием того, что ему пришел конец. Слишком часто он шутил со смертью, проверяя на прочность ее терпение. Никогда не знаешь, что готовит тебе судьба, но тебе неминуемо придется все это съесть. Необходимо признать: картина была завораживающей: «Так красиво… Я даже не против, если это последнее, что я увижу», – думал про себя мальчик.

От набравшихся соленой жидкости глаз, все вокруг казалось мутным, но он все же смог разглядеть пару силуэтов, проникших в помещение.

– СОРОКА! – раздался голос со стороны входа.

– Я ЗДЕСЬ! – отчаянным криком вырвались слова из его груди.

– Держись там, мы идем!

Двумя силуэтами оказались Побелка и Умник. Блондин живо подскочил к месту, где пластина оторвала кусок моста, склонился и схватил Джона за руку.

– Сейчас мы тебя вытащим! Потерпи.

Умник потянул Побелку на себя, и вместе они выволокли Сороку из лап зловещей неизбежности.

– Ребята-а! Как я рад вас видеть! – сказал заливающийся слезами счастья Сорока.

– Побереги силы. Если сейчас же не уберемся отсюда, то сгинем все трое. – Сказал серьезным голосом Побелка.

Друзья подхватили под руки Джона, и направились к выходу:

– Ты знаешь, я испортил твои кеды. – Сказал Сорока, глядя снизу вверх на друга, который целеустремленно тащил его под руку.

– Да и черт с ними! Идиот! Это сейчас не имеет значения, – ответил Умник, глядя строго вперед.

Здание рушилось, как если бы его стены были из печенья. Трое смельчаков только и успевали уворачиваться от падающих ламп в коридорах, отваливающихся кусков стен и пробираться сквозь трещины в завалах. По пути им встречались куски вешалок и сломанные учетные работники. Наконец, выбравшись наружу и отойдя на безопасное расстояние от черной многоэтажки, три друга свалились на траву. Взору троицы открылось все великолепие рушащейся исполинской конструкции под известным названием «Интро Индастриз».

– Но как вы меня нашли? – Сорока задал надоевший ему вопрос.

– Это все Побелка! – сказал Умник.

– Видишь ли, – стал объяснять блондин, – Выписавшись из больницы, я захотел повидать своего сокамерника, а когда узнал от твоих приятелей о сумасбродных заявлениях, которыми ты