нагорья, где на месте непроходимых лесов появились кофейные плантации, новые населенные пункты и разветвленная сеть шоссейных дорог. Многие города Кандийского государства пришли в упадок после завоевания этих территорий английскими военными отрядами. II только с развитием кофейных плантаций такие города, как Бадулла и Матале, превратились в процветающие торговые центры. Значительно выросло городское население всего района плантационного хозяйства. Существенные изменения произошли в его национальном и социальном составе.

В ряде районов на смену кандийскому крестьянству пришли индийские плантационные рабочие, а в городах и других населенных пунктах поселились сингалы из прибрежных районов острова и мавры. Последние сосредоточили в своих руках розничную торговлю продовольствием и другими товарами. Многие сингалы занимались продажей леса и других строительных материалов, они выступали подрядчиками на строительстве дорог, кофейных фабрик и домов для плантаторов. Накопленные деньги они вкладывали в кофейные плантации. Значительное число цейлонцев было связано с вывозом кофе из районов плантационного хозяйства в Коломбо и Галле, а также работало в торговых агентствах, в центрах по производству кофе и в портах.

Среди первых крупных цейлонских кофейных плантаторов обычно называют семейство де Сойза из Моратувы. Его глава Иеронис де Сойза скопил солидные средства, занимаясь торговлей спиртными напитками (араком). На эти деньги он купил в Хангуранкете 400 га земли и превратил их в кофейную плантацию. Семейство де Сойза занималось различного рода предпринимательской деятельностью, в частности основало один из первых цейлонских банков.

Создание кофейных плантаций изменило не только внешний облик ряда прежде малонаселенных мест. Сеть дорог и новых городов преобразила жизнь населения. В значительной степени была разрушена обособленность кандийских деревень и нанесен удар традиционному укладу хозяйства. На смену кандийской аристократии и буддийскому духовенству, чье влияние на крестьянство английские колониальные власти стремились всячески ослабить, пришли английские чиновники. Но англичане не знали местного языка, обычаев кандийцев, были плохо информированы о том, что происходит в том или ином районе. Колониальные власти заботились лишь о получении больших доходов с кофейных плантаций. Они полностью игнорировали нужды цейлонского крестьянства, чье хозяйство пришло в упадок. Особенно тяжело отражалось на производстве продовольствия разрушение ирригационной системы. Крестьяне не без основания считали причиной многих своих бед отсутствие какой-либо помощи со стороны английских чиновников.

После подавления восстания 1817–1818 гг. английские колониальные чиновники никогда не упускали случая унизить кандийскую феодальную аристократию, лишить ее прежних привилегий. Но кандийская феодальная аристократия и буддийские бхиккху (монахи) по-прежнему пользовались огромным влиянием среди кандийских крестьян, которым была свойственна идеализация доколониального прошлого страны. Времена господства правителей сингальских династий, когда на Цейлоне не было ни европейцев, ни индийских плантационных рабочих, представлялись кандийским крестьянам «золотым веком». Глубокая религиозность крестьян, в жизни которых представители буддийского духовенства продолжали оставаться наставниками и учителями, использовалась последними и кандийской феодальной аристократией для вовлечения крестьян в борьбу против иноверцев-англичан.

С завоеванием Цейлона английскими колонизаторами начались гонения на буддизм, расширилась пропасть между светскими властями и буддийским монашеством.

Буддийское монашество не только лишилось государственной поддержки в защите своей собственности, но и начало быстро терять эту собственность. Между 1819 и 1853 гг. колониальные власти конфисковали значительные массивы храмовых земель и поставили многие буддийские институты в крайне бедственное положение. Хотя английские колониальные власти объявили себя покровителем буддизма, что вытекало из положения декларации 1818 г., их действия фактически привели к тому, что функции защиты буддийской земельной собственности не были переданы какому-либо учреждению, а сама эта собственность в 40-х годах была провозглашена ничейной и подлежащей регистрации. Тем самым была узаконена возможность экспроприации храмовых земель в пользу английских колонизаторов.

Колонизаторы всячески стремились ослабить влияние буддийской общины, особенно в области образования молодежи. Они пытались поколебать доверие к тем традиционным ценностям, которые пропагандировало и защищало буддийское монашество. Между традиционным, буддийским (и индуистским) образованием и обучением в государственных школах существовали резкие различия как в области программы и методов обучения, так и в области языка. Если в ряде начальных государственных школ еще использовались местные языки (сингальский и тамильский), то уже в средних школах и колледжах преподавание велось на английском языке и вся система обучения была построена по английскому образцу.

Наряду с государственными школами существовала довольно широкая сеть миссионерских учебных заведений. Христианские миссионерские школы отличались высоким уровнем преподавания, более глубокими программами обучения, а главное, хорошей постановкой изучения английского языка. Так как хорошее знание английского языка открывало более благоприятные возможности для получения работы в государственном административном аппарате или в частных английских фирмах, многие представители нарождавшейся цейлонской буржуазии стремились дать своим детям образование в миссионерских школах. Английские колониальные власти оказывали значительную финансовую помощь этим школам. Вместе с тем они способствовали тому, что число миссионерских и других школ в тамильских районах значительно превосходило их число в районах проживания сингалов. Особенно мало школ было на территории бывшего Кандийского государства. Подобная политика должна была облегчить раздувание национальных противоречий между различными группами населения страны. Христианское духовенство выступало верным союзником английских колонизаторов в их борьбе против кандийской феодальной аристократии и буддийской общины. Все больше расширялась пропасть между традиционным, буддийским образованием, оторванным от реальных потребностей развития цейлонского общества, и тем, которое давали миссионерские и государственные школы. Буддийская община все больше вытеснялась из сферы просвещения.

Взаимоотношения английских колонизаторов и руководства буддийской сангхи обострялись, так как последняя утратила многие свои привилегии. Особенно остро стоял вопрос о предоставлении буддийской общине возможности организовывать важнейшие религиозные праздники, прежде всего Кандийскую перахеру. Часто представители английской администрации демонстративно выказывали пренебрежительное отношение к верхушке буддийского монашества, к выполнению буддистами важнейших религиозных предписаний.

В 1834 г. группа крупных буддийских монахов и некоторые представители феодальной верхушки попытались организовать заговор против английской колониальной администрации в Канди. Они хотели подкупить малайские воинские части и использовать их против английских войск. Целью заговора было восстановление независимого Кандийского государства. Но английские колонизаторы узнали о готовящемся заговоре и сумели расправиться с его руководителями. Все участники были смещены с тех постов, которые им удалось сохранить за собой. Процесс над заговорщиками был устроен в Канди. Но ряд исследователей, ссылаясь на заявления Т. Скиннера и Ф. Анстратера, хорошо осведомленных крупных английских чиновников, отрицают существование заговора и считают, что процесс был нужен английским колониальным властям для того, чтобы расправиться с неугодными влиятельными представителями кандийской феодальной верхушки и видными буддийскими монахами. Процесс должен был еще раз показать населению бывшего Кандийского государства могущество его новых правителей.

Обычно один из руководителей антианглийского выступления объявлял себя наследником Шри Викрамы Раджасингхе, последнего кандийского правителя. Такой претендент на кандийский трон появился в 1842 г. в районе Верхней Думбары. Он призывал собирать