– За ваши показания, – сказал Нардоззи, – мы можем организовать для вас защиту и перевезти вас и вашу семью в безопасное место. Мы можем также организовать дело так, что вы сохраните какой-то процент ваших накоплений и сможете жить так, как вы привыкли. До суда, примерно десять месяцев, вам придется посидеть где-нибудь. После этого вы и ваша семья просто исчезнете.

– Исчезнем? – Рааб оторопело смотрел на него. – Вы говорите о программе защиты свидетелей? Но ведь она для гангстеров, преступников…

– Эта программа используется для самых разных людей, – возразил Бут. – У них только одна общая черта – боязнь мести за то, что они дали показания. Там вы будете в безопасности. И самое главное – ваша семья тоже будет в безопасности. Если вы будете следовать всем правилам, никто никогда не узнает, где вы. И вы можете выбрать любой район страны, где вам хотелось бы поселиться.

– Это ваш единственный шанс, мистер Рааб, – поддержал его Руис. – Не важно, будете ли вы опротестовывать обвинения или нет, цена вашей жизни пара центов, где бы вы ни были, на улице или в тюрьме. Вы вырыли себе яму в тот день, когда согласились сотрудничать с этими людьми. С того дня вы только перекидывали грязь с места на место.

«Как мы сможем со всем этим справиться?» – думал Рааб, а слова агента давили на него, как кирпичи. Шарон и дети? Их жизнь – все, что они знали, на что надеялись, ушло? Что он может сказать, чтобы заставить их понять?

– Когда? – спросил Рааб, сдаваясь. – Когда все начнется?

Нардоззи достал какие-то бумаги и подвинул их к Раабу.

Официально выглядящий документ с заголовком: «Форма 5-К, Договор о содействии свидетеля. Министерство юстиции США». Он снял колпачок с шариковой ручки.

– Сегодня, мистер Рааб. Как только вы подпишете эти бумаги.

Все собрались в доме. Шарон и Кейт обирали сухие листья с комнатных цветов на кухне, стараясь не давать волю нервам, когда к дому подъехал синий седан, а за ним черный джип.

Бен звонил час назад. Сказал, что ему нужно обсудить с ними нечто очень важное. Он не рассказал, как прошла беседа с агентами ФБР. В этот день никто не выходил из дома. Дети не пошли в школу. У дома постоянно находились агенты ФБР и полицейские.

Из седана сначала вышли женщина и мужчина в синих костюмах, за ними Рааб. Джип объехал их и загородил въезд на дорожку, ведущую к дому.

– Что-то мне все это не нравится, – сказала Шарон, откладывая секатор.

Кейт кивнула и задержала дыхание.

Отец вышел из машины, вошел в дом, снял пальто. Лицо у него было пепельного цвета. Он безрадостно подмигнул Кейт и неловко обнял Шарон.

– Кто эти люди, Бен?

Он просто пожал плечами:

– Нам нужно кое-что обговорить семьей, Шарон.

Они сели вокруг обеденного стола, отчего все чувствовали себя некомфортно, потому что они никогда не вели разговоры за обеденным столом. Бен попросил стакан воды. Он не мог заставить себя взглянуть в лицо никому из них. Еще день назад они думали об экзаменах Эм и планировали их зимнее путешествие. Кейт никогда не испытывала такого напряжения в родительском доме.

Шарон с беспокойством посмотрела на него:

– Бен, мне кажется, ты нас всех пугаешь.

Он кивнул.

– Я вам не все рассказал вчера вечером, – начал он. – Был еще один человек, который приходил ко мне в офис и которого я тоже представил Гарольду. Этому человеку требовалось то же, что и человеку, о котором я вам уже рассказывал, из «Пас». Перевести деньги в золото. Вывезти его из страны…

Шарон покачала головой:

– И кто это был?

Он пожал плечами:

– Я не знаю… Сейчас это уже не имеет значения. Возможно, он предложил кое-что, на что мне не следовало соглашаться. – Он отпил воды из стакана. – И возможно, они записали наши переговоры на пленку.

– На пленку… – Глаза Шарон расширились. – О чем таком ты толкуешь, Бен?

– Я не знаю… – Он тупо смотрел перед собой, все еще стараясь не встречаться ни с кем глазами. – Ничего особенного. Но достаточно, чтобы с учетом тех денег, что я получал, сильно осложнить дело. Все стало выглядеть скверно.

– Скверно?.. – Беспокойство Шарон возрастало. Накануне в них стреляли! Сама мысль о том, что разговоры записывались, казалась безумной. – Что ты хочешь этим сказать, Бен?

Он откашлялся.

– Этот второй человек… – он наконец поднял глаза, – был из ФБР, Шарон.

Как будто что-то тяжелое грохнулось в центр комнаты. Первое время все молчали, только в ужасе смотрели на него.

– О Господи, Бен, что ты натворил?

И он начал рассказывать низким, хриплым голосом, без всякого выражения. Как все деньги в последние годы, те самые, которыми он заплатил за дом, за их путешествия, за машины, были грязными. Деньги от продажи наркотиков. Как он все знал, но продолжал делать это. Погружался все глубже. Он не может вырваться. Они крепко его держат. У них его голос на пленке, предлагающий специфические условия агенту, работавшему под прикрытием. Они знают о полученных им деньгах, о том, что он познакомил их с Гарольдом.

Кейт не верила своим ушам. Ее отца посадят в тюрьму.

– Но мы же можем бороться, разве не так? – спросила мать. – Мел – хороший адвокат. Моя приятельница по клубу, Марианна, знает кого-то, кто защищал людей, обвиняемых в мошенничестве с ценными бумагами. Он добился для них сделки.

– Нет, мы не можем с этим бороться, Шарон. – Бен покачал головой. – Это не махинации с ценными бумагами. Они держат меня за горло. Я должен заключить с ними сделку, и какое-то время мне придется провести в тюрьме.

– Тюрьме!

Он кивнул.

– Затем мне придется дать показания. Но это не все. Дело обстоит хуже. Значительно хуже.

– Хуже? – Шарон встала. На ней все еще был фартук. – Куда же хуже, Бен? Нас едва не убили! Мой муж только что сказал мне, что ему придется сесть в тюрьму. Хуже?.. Ты должен их умолять. Заплатить штраф. Вернуть все, что ты присвоил незаконно. Что, черт возьми, эти люди от тебя требуют, Бен, – твою жизнь?

Рааб вскочил.

– Ты ничего не понимаешь, Шарон. – Он отошел к окну. – Речь идет не о торговле негодным товаром. Они же колумбийцы, Шарон! Я могу им навредить. Ты видела, что они сделали вчера вечером. Они плохие люди. Убийцы. Они никогда не позволят мне свидетельствовать на суде.

Он раздвинул шторы. Два агента стояли, прислонившись к джипу в начале дорожки. Полицейская машина блокировала проезд между столбами.

– Эти люди, Шарон… они не просто привезли меня домой. Они – федеральные агенты. Они здесь, чтобы защитить нас. Потому что именно этого и хотят от меня эти мерзавцы. – Глаза его наполнились слезами, голос срывался на высоких нотах. – Им нужна моя жизнь!