Я отошел в сторону и сел, подтянув колени к груди. Я невольно следил за Бо с Джессикой. Всякий раз, когда она ему улыбалась, на мои раны будто сыпали соль – или мне в нос тыкали горячей кочергой.

Они сидели рядом, Бо обнимал ее за плечи, и они с Джессикой над чем-то смеялись. Я готов был выцарапать себе глаза.

Когда я решил, что с меня хватит и пора погонять по шоссе, Тина повернулась ко мне и промурчала:

– Дуэйн, милый, правда или действие?

Она метнула на меня соблазнительный взгляд и игриво сунула в рот указательный палец. Мне было фиолетово.

Я пожал плечами:

– Я не играю.

– Как это, ты же сам предложил, – надулась Тина и оглядела собравшихся в поисках поддержки.

Я невольно поморщился и услышал собственный голос:

– Прекрасно. Действие.

Большинство игроков выбирали правду, но я всегда предпочитал действие.

Мне с детства недоставало здорового страха перед опасностью. Я прыгал с тарзанки, участвовал в гонках за лидерство, прыгал с парашютом, однако ничто не подстегнуло во мне усиленную выработку адреналина. Чем рискованнее ситуация, тем хладнокровнее я становился. Я не представлял, что может меня испугать, да и смутить меня довольно непросто.

Однако перспектива говорить правду о себе перед Джессикой меня ужаснула.

Тина взвизгнула, как поросенок, и захлопала в ладоши.

– Класс! Я так и знала, что ты выберешь действие! Приказываю тебе подойти и поцеловать меня.

Кто-то – не иначе, идиот – подал голос:

– А можно я за него?

Я чуть не подавился от отвращения и снова взглянул на Джессику – не знаю почему. Какая-то часть меня – видимо, самая безбашенная, которой нравилось чувствовать себя дерьмом, – хотела увидеть ее реакцию или отсутствие таковой.

К моему удивлению, Джессика смотрела не на Бо, а на Тину, причем смотрела так, будто готова была закопать ее живьем. Испепеляющий взгляд в сочетании с ледяным холодом застали меня врасплох. Целовать Тину показалось не так противно.

– Хорошо, – в тон ей протянул я.

Джессика тут же поглядела на меня. Она не успела овладеть собой, и глаза ее были несчастными и шокированными. А еще, если не ошибаюсь, я разглядел в них ревность. Приободрившись от вероятности, что Джесс не все равно, кого я целую, я встал и прошел через толпу, опустившись на колени перед Тиной.

Надо было что-то решать.

Я мог чмокнуть ее в щеку, и игра бы продолжалась.

Или же можно было поцеловать Тину так, как я хотел целовать Джесс. Воспользоваться ситуацией и вытолкнуть Джессику за пределы ее зоны комфорта, спровоцировав какую-то реакцию. Чтобы у меня появилась надежда.

Приняв решение, я схватил Тину за шею и поцеловал так, что она задохнулась.

Делать вид, что Тина Паттерсон – это Джессика Джеймс, все равно что убедить себя, что тофу – это стейк. Несмотря на несхожесть в качестве, текстуре и вкусе, я не спасовал перед трудностями, но ненароком наткнулся на такую накопившуюся сексуальную неудовлетворенность, что пришлось придержать руки Тины, потянувшиеся к моему члену.

Гости сперва подбадривали меня и подзуживали, но вскоре затихли, и я расслышал, как кто-то из девушек прошептал:

– Ого, вот этот парень умеет целоваться!

А другая добавила:

– Напомни мне мою очередь потратить на Дуэйна!

Закончив поцелуй, я поднял глаза на Джесс, и то, что я увидел, снова обожгло меня как огнем (на этот раз в хорошем смысле).

Она мерила меня убийственным взглядом и сидела вся красная. Обычная чарующая усмешка сменилась нешуточной хмуростью. А еще в ее глазах читалась страсть.

Я утер рот и встал, не опуская взгляд. Обалдевшая Тина осталась сидеть на одеяле.

– Твоя очередь, Дуэйн, – нарушил тишину Клетус. В его голосе слышалось веселье – ну, насколько Клетус вообще способен веселиться. – Выбирай любого, кого хочешь!

Я кивнул, не отрывая взгляда от Джессики, и скрипнул зубами, собирая волю в кулак. Мозг закончил самонаведение на цель. Задача требовала отваги и была сопряжена с риском публичного отказа.

– Джессика.

Ее имя вылетело у меня слишком громко.

Мне отчего-то пришло в голову, что достаточно прошептать ее имя, и она все равно услышит меня, где бы ни находилась.

– Правда или действие? – спросил я.

Джессика прищурилась. Даже под плотной курткой я видел, как поднимается ее грудь от частого дыхания. Чтобы не осталось никаких неясностей, я многозначительно показал взглядом на Бо, надеясь, что Джессика разглядит в этом взгляде скрытую угрозу и не станет признаваться в своих чувствах к нему.

Угрозу эту я бы, разумеется, не выполнил – для этого надо быть законченным идиотом. Если бы Бо о чем-то догадывался, он бы такую девушку не упустил. Плюс это было бы предательством, а я не хотел предавать Джессику. Я хотел ее лелеять.

– Действие, – ответила она так, будто это она меня выбрала, а не я ее.

Не выдав своего облегчения, я позволил себе усмешку:

– Действие? Ну, хорошо, пусть будет так.

Я снова прошел через толпу гостей и встал на колени на одеяло, на этот раз возле Джессики. Она сидела мило взъерошенная, не скрывая своей ярости.

– Приказываю тебе купаться со мной голой в Бандитском озере весь ближайший час.

Карие глаза Джесс полезли из орбит. Собравшиеся принялись бурно обмениваться мнениями. Кто-то заявил:

– Блин, жалко, я до этого не додумался!

– Ну? – поторопил я, пряча нетерпение под маской скуки. – Пойдешь или нет?

– Целый час? – не сдержалась она. – Там же вода ноль градусов, мы окоченеем!

– Ладно, тогда полчаса.

– Полчаса?!

– Последнее предложение – пятнадцать минут. Иначе выбирай правду.

На переносице появилась вертикальная морщинка. Некоторое время Джессика смотрела мне то в один глаз, то в другой, затем подняла голову и ядовито прошипела:

– Прекрасно. Я согласна.

Она встала, расстегнула куртку, бросила ее Клетусу и выбежала из круга света от костра. От удивления я остался сидеть, но Бо пихнул меня в плечо:

– Чего ты ждешь, дубина? Беги за ней!

Я уставился на своего брата – он смотрел на меня с азартом, одобрительно улыбаясь. И я увидел то, чего в упор не замечал раньше: Джессика ему безразлична. Не потому, что она некрасива или неинтересна, – это не так. Она красавица. Она умна и остроумна. Она сногсшибательная. И вообще, она слишком хороша для любого из нас.

Бо не обращал внимания на Джесс, потому что догадывался о моих чувствах. А как иначе, мы же близнецы! Должно быть, он давно все понял.