— Ты собираешься навязать свою любовь женщине силой?

— Любовь? — горько усмехнулся он. — Кто говорит о любви? Я имею в виду секс. Обычный горячий, энергичный секс. И могу поспорить на что угодно, что очень скоро ты сама будешь умолять меня об этом.

— Ты же человек, а не животное, — потрясенно прошептала она. — Почему ты так себя ведешь?

— Человек, говоришь, а не животное? — вызывающе переспросил Брюс. — Мои бывшие тюремщики, возможно, не согласятся с тобой.

— Неужели я совсем не знаю тебя?

Он пожал плечами и не ответил. Подойдя к камину с противоположной стороны, Брюс подбросил в огонь полено.

Взглянув на его профиль, словно высеченный из камня, Клэр еще раз попыталась достучаться до него.

— Мне кажется, что за огромной стеной жестокости и безразличия, воздвигнутой тобой в целях самозащиты, ты прячешь свои истинные чувства. Таким образом ты пытаешься сохранить то, что еще осталось от того благородного, доброго мужчины, которого я знала и любила.

Он замер. Ее неожиданная проницательность, прозвучавшие слова о любви были жестоким напоминанием о том, что в его жизни давно нет места радости и душевному покою. И еще его несколько испугало то, что она так быстро обрела присутствие духа и уверенность в себе.

Брюс вдруг отчетливо осознал, что чем дольше они будут вместе, тем труднее ему будет противостоять ее уму, женской силе и привлекательности.

— Ты набиваешь себе цену. Не теряй времени даром.

— Я не согласна, но думай как хочешь. — Она вздернула подбородок и расправила плечи. — Спасибо за то, что спас меня. Извини, что не смогла сделать то же для тебя, когда тебя обвинили в преступлении, которого ты не совершал.

Пораженный ее смелостью, он в замешательстве подкинул еще одно полено в камин. Стряхнув с ладоней кусочки коры, выпрямился и поймал ее взгляд. Лицо Клэр было печальным, но он не позволил себе смягчиться и проявить сочувствие.

— Прибереги признательность и жалость для кого-нибудь другого.

— Я не жалею тебя, — возразила Клэр. — То, что я чувствую, это сожаление.

— Ну и как же ты собираешься со мной расплачиваться? — Он вновь нацепил маску циника.

— За что? — недоуменно нахмурилась Клэр.

— За спасение твоей жизни, естественно. За что ж еще? В таких случаях по обычаю некоторых народов ты была бы по гроб жизни моей должницей. Забавно, не правда ли?

Клэр непроизвольно метнула испуганный взгляд на дверь. Брюс взглядом хищника наблюдал за ней. Она напоминала ему мышку в лапах голодного кота.

— Что, пути к отступлению отрезаны, да? Больше нет желания порассуждать на психологические темы? — Он продолжал стоять у камина, глумясь над ней.

Клэр разозлилась и оскорбилась, он видел это. Она гневно пересекла комнату, схватила с кухонной стойки сумочку и выхватила из нее кошелек. Сколько огня, сколько вызова было в ее действиях! Брюс еще раз убедился, что она тоже сильно изменилась за эти годы.

— Тебе как, наличными, чеком или послать почтовым переводом? — воинственным тоном поинтересовалась она.

Брюс больше не стал себя сдерживать. Он подлетел к Клэр и схватил ее чуть повыше локтей. Его глаза сверкали яростью, придавая ему сходство с диким зверем. Она вскрикнула и выронила чековую книжку на пол. Брюс рывком притянул Клэр к себе и впился в ее губы.

Он должен ее проучить. Ему хотелось наказать ее за дерзость и еще раз продемонстрировать свою силу и власть над ней. Она была настолько обольстительна, настолько неотразима, что Брюс не мог побороть в себе пьянящее чувство, которое охватило его, когда он сбросил с нее полотенце и положил руки на упругую грудь.

Клэр сопротивлялась как могла. Плотно сжав губы, она колотила кулачками по его крепкой как скала груди. Ее реакция еще больше распаляла его. Он пожирал ее губы с жадностью дикаря, много дней лишенного пищи. Он прикасался к ней повсюду: ладонями обрисовывал ее бедра, гладил нежную кожу спины и живота и, наконец, снова стал ласкать груди. Клэр разжала кулаки и схватилась за его плечи, разминая пальцами напряженные мышцы. Она задыхалась, ей нечем было дышать от его неистового натиска, и это дало возможность его языку проникнуть через ее полураскрытые губы. Она начала извиваться. Еще немного — и его самообладание разлетится на тысячи мелких осколков. Он подавил протяжный стон, не желая показывать, какую власть она имеет над ним.

Внезапно Клэр замерла. Брюс сразу же почувствовал перемену. Пользуясь случаем, он продолжал наслаждаться поцелуем и упругостью ее груди. Ему показалось или ее груди стали чуть тяжелее по сравнению с тем, какими он их помнил? Просто удивительно, как человеческая память умеет хранить, казалось бы, давно забытые ощущения. Он помнил, каковы они на ощупь, помнил их форму и как они раскрывались, словно лепестки роз, навстречу его рукам и губам. В эту секунду он понял, что никогда в жизни не видел ничего более совершенного по форме, более сладострастного, более восхитительного.

Клэр обольщала и соблазняла его уже только тем, что была собой, и он убедился, что в действительности она куда лучше, чем в его самых ярких воспоминаниях.

Она застонала, но это не был стон протеста. Ее соски затвердели и вонзились ему в ладони. Клэр вздохнула, и Брюс почувствовал, что она сдается. Но он не спешил праздновать победу. Он хотел убедиться, насколько велико ее желание. Ему уже больше не хотелось наказывать ее и демонстрировать свою власть над ней, ему нужна была ее страсть и даже ее нежность, хоть он и не желал признаваться себе в этом. Он наслаждался ее прикосновениями. У него перехватило дыхание, когда она развязала пояс купального халата и прижалась к его упругому телу. С разрывающей сердце нежностью она провела кончиками пальцев по его лицу, чего он никак не ожидал. Брюс стиснул ее бедра и притянул еще ближе. Теперь она с готовностью отвечала на его страстные поцелуи и ласки, все теснее и теснее прижимаясь к нему, словно хотела слиться с ним, стать с ним единым целым. Он вздрогнул, когда она, поменявшись с ним ролями, стала нежно покусывать его язык. Его сердце молотом бухало в груди, во всем теле пылал огонь, а он все никак не мог насытиться ею. Желание стало острым и болезненным. На короткий миг его затуманенное сознание прояснилось и заставило его остановиться.

Отпустив ее губы, Брюс сделал глоток воздуха, наполняя им легкие, и попытался трезво взглянуть на ситуацию, но у него ничего не вышло. Тогда он снова обнял Клэр, не желая расставаться с приятным ощущением ее тела. Она все еще неровно дышала, но ему уже удалось взять себя в руки настолько, насколько это было возможно.

Немного погодя Брюс негромко выругался. Клэр вздрогнула. Эмоциональный взрыв, который он испытал, заставил его усомниться в своем здравом рассудке. Он отпустил ее. Она даже не пыталась прикрыться. У него промелькнула мысль, что Клэр не сознают свою наготу, настолько была ошеломлена и оглушена.

Они уставились друг на друга. Ее растерянный вид и пылающее лицо терзали его совесть, но все еще не остывший огонь в крови не позволял укорять себя за то, что только что произошло. Брюс подобрал с пола полотенце, отдал ей и пошел прочь, но ее голос заставил его остановиться: