А ведь журналист создан для того, чтобы быть властителем дум, рупором общественного мнения, катализатором социальных страстей! Пресса, если хотите знать, – это четвертая власть! Да-да! Власть! А не сводка сообщений о похоронах и крестинах!

Газета – это прежде всего новости! Новости, которых ждут! Которые обсуждают, которые пересказывают друг другу. Новости, о которых спорят! Газету должны расхватывать с лотков. И жадно читать за утренним кофе. Вот что такое настоящая газета!

А какие новости в маленьком сонном городке? Какие здесь могут быть новости? Кто такой провинциальный журналист?

Тео Шпатель был лучшим студентом факультета журналистики! Какие надежды он подавал! Как летало его перо! Коронный жанр Шпателя – это фельетон! Язвительный острый фельетон. А о чем в Мильхенбурге писать фельетоны? О кошках, переходящих улицы по пешеходным переходам? О том ли он мечтал, выбирая профессию журналиста?

– Ах, фрау Визенбок! Какие разоблачения! Где их взять в нашем городке? О чем вы говорите? Жизнь вообще проходит зря!

В это мгновение дверь распахнулась, и в кабинет ввалился Томми – единственный репортер «Вафельных ведомостей». Бейсболка, надетая козырьком назад, тяжелые, как булыжники, кроссовки…

– Хорошие новости, шеф! – плюхаясь на стул, развязно воскликнул Томми. – В нашем городе – ЧП!

Тео Шпатель откинулся на спинку кресла и скептически хмыкнул: могу себе представить.

– Что на этот раз? Собачку нашего любимого бургомистра пробрал понос? – фрау Визенбок поперхнулась, газетчик вспомнил про сидящую напротив даму и извинился.

– Берите выше, шеф! – расплылся в улыбке Томми.

– Отдавая брюки мужа в прачечную, жена начальника полиции забыла вынуть из заднего кармана казенный револьвер?

– Еще выше!

Газетчик внимательно посмотрел в возбужденное лицо репортера и насторожился.

– Ну?

– На башне блаженной Маргариты горит флаг Гильдии вафельщиков!

Шпатель подался вперед.

– Какой флаг? Тот, что вчера растянули эти… Как их… Воины Руки?

– Воины Кулака, – поправил репортер. – Тот самый!

– И что?

– Доротея собрала своих ребят. Скауты идут маршем по городу!

– Да ты что!

Тео Шпатель энергично поднялся на ноги и принялся рассовывать по карманам сигареты, зажигалку, блокнот, ручку – всё, что может пригодиться на месте происшествия.

– Да! – весело сказал репортер. – Тут попахивает сенсацией, господин редактор!

– Ну, сенсацией не сенсацией… – проговорил газетчик. – Но кое-что из этого наверняка получится!

«Раз-два! Три-четыре! Левой!.. Левой!.. Левой!..»

Идет по улице отряд Воинов Железного Кулака. Шагает колонна пять на шесть – тридцать человек. Одинаковые рубашки, одинаковые бейсболки на головах. В первых рядах старшие, за ними средние, в хвосте – прилепившаяся малышня. Ноги печатают шаг, руки машут в такт шагам – идет по улице отряд Воинов Кулака.

Отряд – это вам не просто тридцать подростков вместе. Отряд – это отряд! Это одна воля, одна страсть, одна мечта. Это сердца, стучащие в унисон.

Не кроссовки, нет, армейские берцы впечатывают шаги в мостовую. Их грохот сливается в ритмичное воинственное «Р-ра! Р-ра! Р-ра! Р-ра!». Как будто с каждым шагом мальчишки стремятся впечатать в брусчатку все свои неудачи, разочарования, потери…

На правом фланге в первом ряду – Курт Ридль из 9 «В». Он – правофланговый. Это он задает ритм всему отряду. «Три-четыре! Левой! Левой! Левой!»

Идет отряд. И не просто идет. А заявляет этому миру: вот они мы! Нас много! Мы – сила! Мы выросли и больше не желаем, чтобы к нам относились как к детям!

Рядом с Куртом – его ближайшие друзья. Люди, на которых он может положиться в трудную минуту. И они в трудную минуту тоже могут положиться на Курта. Надежные парни. Преданные сердца.

Все они разные. И у каждого свой талант. Ласло – силач. Может поднять над головой бочку, которую двое обычных ребят с трудом с места сдвигают. А Роджер – балагур. Может говорить о чем угодно, о любом пустяке – все будут за животики держаться от хохота. Макс играет на дедовой губной гармошке. Из старенькой гармошки извлекает любые звуки, любую мелодию может подобрать с ходу.

А правофланговый – он, Курт… Хоть у него и нет никаких талантов. Зато он – отчаянный. И не знает страха… Точнее, он знает, как в решительную минуту презрительно отбросить страх и наполнить всего себя яростью и злобой.

А все вместе они – одна команда. Они – Воины Кулака.

«Три-четыре! Левой! Левой! Левой! Р-ра! Р-ра! Р-ра! Р-ра!»

Порой кажется, что во взрослой жизни всё так сложно и запутанно – вовек не разобраться. А оказывается, все проблемы не стоят выеденного яйца. Если рядом друзья, на которых можно положиться. И все вы – вместе, вы – сила.

Взрослые так любят учить подростков жизни – даже тогда, когда сами не умеют жить по-настоящему. Как много людей ходят на работу, которую ненавидят, живут с теми, кого презирают, проводят время с людьми, которых не уважают. В скольких сердцах на месте страстной юношеской мечты живут зависть, алчность, злоба! Взрослые давно разучились любить самих себя, их мир насквозь пропитан фальшью! Чему, спрашивается, они хотят научить своих детей?

Например, предки Курта. Они живут каждый сам по себе. Отец, придя со стройки, ужинает, открывает пиво и усаживается на продавленный диван перед телевизором смотреть футбол. Мать, убрав со стола, усаживается с печеньем или коробкой конфет перед другим телевизором, на кухне, смотреть очередной сериал – исторический, про любовь герцогинь и графов, или про жизнь богатых и знаменитых.

Предки почти не разговаривают между собой, а если начинают, то через пять минут уже орут друг на друга с налитыми кровью глазами. «Неужели нельзя вовремя вынести мусорное ведро! – кричит отец. – Вонь на всю квартиру!» «Не нравится – вынеси сам!» – отвечает мать. «Кто? Я?! Мало того, что я вкалываю целыми днями… Так я должен еще и мусор выносить?» И так далее и тому подобное. По любому поводу. На любую тему…

Мать презирает отца за маленькую зарплату, за продавленный диван, за пиво, за футбол. Отец в ответ презирает ее за нечесаные волосы, за вечный беспорядок в доме, за тараканов, то и дело появляющихся на кухне, за конфеты и печенье, за то, что она стала толстой и потихоньку плачет над выдуманной любовью несуществующих героев.

Они орут друг на друга. И вместе орут на Курта. Мрак… Тоска…

Или учителя в школе… Курт для них – не просто пустое место, он хуже! Учителям нравятся способные, прилежные, заинтересованные! А такие, как Курт, – лишь досадная помеха в классе. «Тебе бы читать побольше…» – говорит учитель литературы, отдавая сочинение с тройкой. А как читать, если у них в доме нет ни одной книжки? А в библиотеке ему дали такую толстую и скучную… В ней каждый абзац – на полстраницы, так что, дочитав до конца, забываешь, что было вначале… Учитель литературы вздыхает и отводит глаза. И биолог. И математичка…