– А пусть знают! Пусть не думают, что деньги дают им право быть людьми первого сорта! Нам на их шоколад – наплевать!

– При чем здесь вообще деньги? Какой еще первый сорт? – поморщился Рудольф. – И вообще. Кто дал мальчишкам право вывешивать на городской башне какие-то флаги? Мне кажется, тут есть повод вмешаться твоему Вильгельму.

Вильгельм – племянник Карла, сын его сестры. В нашем городке Вильгельм руководит гражданской полицией, той, что следит за соблюдением порядка на улицах. Серьезные преступления расследует криминальная полиция, а мелкие нарушения пресекает полиция гражданская.

– А что Вильгельм? Он – нормальный парень, он и сам считает, что шоколадников пора укоротить. На то, чтобы вывесить флаг, получено официальное разрешение – в связи с проведением недели истории городских вафель. Так что тут придраться не к чему.

Рудольф сокрушенно помотал головой: неправильно это, ой неправильно!

– И где только мальчишки нашли старинный флаг… Эта их Доротея – странная. Почему ее никто не остановит? Не доведет она нас до добра! Вот увидишь!

– Да брось ты! Всё правильно! И Доротея – молодец! Слава богу, что не все такие осторожные, как ты…

– Не нравится мне это! Совсем не нравится!

Это случилось на второй неделе знакомства Жюли и Жан-Жака.

Встретившись после занятий, они пошли в парк аттракционов на Шоколадной стороне – как тогда, в первый день знакомства. Но в середине недели народу было немного, аттракционы пустовали, и в парке оказалось совсем не так весело, как во время Шоколадного праздника. А главное, с Жан-Жаком в тот день с самого начала что-то было не так. Он казался напряженным, невнимательным, совсем не таким обаятельным, как раньше. Он совсем не шутил, перескакивал в разговоре с одного на другое, то и дело мрачнел, а потом вдруг неестественно смеялся. И всё время испытующе поглядывал на Жюли.

Они пару раз прокатились на карусели, стукнули молотом по наковальне, погоняли светящиеся круги по столу и решили, что это совсем не прикольно и нужно уходить куда-нибудь в другое место.

И когда, срезая путь, они шли заросшей тропкой к выходу из парка, Жан-Жак вдруг крепко обнял Жюли за талию, решительно привлек к себе и попытался поцеловать в губы.

Жюли отстранилась.

– Ты что? Что-то не так? – спросил Жан-Жак.

– Не знаю… – честно ответила Жюли.

Он опять потянул ее к себе и попробовал поцеловать еще раз. Жюли опять убрала лицо, а потом и вовсе освободилась из его объятий.

– Ты что? – удивленно повторил Жан-Жак.

Жюли пожала плечами.

– Что это ты – ни с того ни с сего? – спросила она.

– Как ни с того ни с сего? – обиделся Жан-Жак. – Мы с тобой встречаемся уже почти две недели!

– Ну и что?

– Как что? Получается, что я твой парень. А ты моя девушка. Или нет?

Жюли задумалась. Наверное, это так и называется – он ее парень, она его девушка. Но она как-то не думала о них с Жан-Жаком такими словами.

– Ты не думай. Ты мне очень нравишься! – заверил Жан-Жак, по-своему поняв ее сомнения. – Ты сразу мне понравилась. В первый же день. А я? Я что, тебе не нравлюсь?

– Нравишься. Но как-то всё это…

Они стояли на тропинке, среди зарослей сирени. Где-то за кустами и парковой оградой, всего в паре десятков метров от них, ездили по бульвару машины и ходили по тротуару пешеходы.

– Ты что, никогда не целовалась? – догадался Жан-Жак.

– Почему это не целовалась? Целовалась! Тыщу раз! – соврала Жюли.

– И что? – удивился Жан. – Тебе не понравилось?

Она посмотрела на его сухие, горячие губы.

– Почему не понравилось? Понравилось! Просто я не люблю вот так, на ходу.

– Так давай не на ходу! – предложил предприимчивый Жан-Жак. И принялся оглядываться в поисках скамейки. – Давай сядем куда-нибудь.

– Постой, постой! Это что, обязательно?

– Что?

– Ну, целоваться по темным углам?

Стекла его очков в свете низко стоящего солнца то заливались светом, то становились прозрачными. И Жан-Жак от этого был похож на вампира из фильма ужасов.

– Ну, если мы с тобой хотим встречаться как дети, то необязательно. А если по-взрослому… Тогда все целуются…

Он сказал это так убедительно, что Жюли невольно улыбнулась.

– Это ты сам придумал? – спросила она. – Или этому учат в школе на Шоколадном берегу?

Жан-Жак обиделся.

– Ну, знаешь! – он развернулся, чтобы уйти.

– Ладно, ладно, постой! Я пошутила. – Жюли поймала его руку. – Да стой же!

Он остановился.

– Ты правда считаешь, что мы должны целоваться?

– Конечно!

Жюли задумалась. Нельзя сказать, что мысль о поцелуях и обо всем прочем никогда не приходила ей в голову. Но что-то подсказывало, что им не стоит торопиться с этим. Жюли и так всё нравилось – видеть его глаза, слышать его голос, думать о нем… Ей было очень хорошо с Жан-Жаком – так зачем что-то менять и рисковать всё испортить? А вдруг всё станет другим и это другое ей совсем-совсем не понравится?

Конечно, если он настаивает, если это для него так важно, она не видит ничего страшного в том, чтобы поцеловаться. Подумаешь, проблема. Двадцать первый век на дворе, в конце концов. И она – вполне современная девушка. Вот только…

Заметив ее сомнения, Жан-Жак опять обнял ее за талию и упрямо ткнулся губами в ее губы. От его губ пахло недавно съеденной сосиской в тесте. Жюли услышала, как совсем рядом гулко бьется его сердце.

Но всё же она опять сняла его руки со своей талии и вернула их на место – к его бокам.

– Постой, постой, – сказала она. – Не так!.. Не сейчас… Не сегодня.

Она взяла его под локоть и потянула обратно – к людям, музыке, шуму, огням, аттракционам и веселью.

* * *

На следующий день в школе, на большой перемене, Жюли увлекла Стеллу в укромный уголок за пальмой в рекреации второго этажа.

– Скажи, ты целоваться умеешь? – спросила Жюли.

– Что?! – вытаращила глаза Стелла.

– Ну, ты целовалась с кем-нибудь по-настоящему?

Стелла смотрела на подругу так, будто прямо на ее глазах у той посреди лба вырос рог. Или гриб. Она ожидала от Жюли всего, чего угодно, только не этого.

– Ну ты даешь! С чего это ты?

– Нет, скажи! Мне правда нужно.

– Ну, целовалась…

– По-настоящему?

– Да.

– С кем это? Ты мне ничего не говорила!