Муми-тролль ринулся к окну, вылез в него и стал пробираться через снежный туннель.

При свете лучей бледного зимнего солнца с горного склона съезжал огромный хемуль. Он трубил в сверкающий медный рог и, казалось, чувствовал себя превосходно.

«Этот съест целую прорву варенья, – подумал Муми-тролль. (Интересно, что у него на ногах?)»

Хемуль положил рог на крышу дровяного сарая и снял лыжи.

– Хорошие у вас тут холмы, – сказал он. – А слалом у вас есть?

– Сейчас узнаю, – ответил Муми-тролль.

Он снова влез в гостиную и спросил:

– Есть тут кто-нибудь по имени Слалом?

– Меня зовут Саломея, – прошептала малютка, испугавшаяся зеркала.

Муми-тролль подошел к Хемулю и сказал:

– По имени Слалом почти никого нет. Есть только одна по имени Саломея.

Но Хемуль, не слушая его, обнюхал папину табачную делянку.

– Хорошее место для жилья, – похвалил он. – Здесь мы построим снежный дом.

– Вы можете поселиться у меня, – чуть помедлив, сказал Муми-тролль.

– Нет, спасибо, – ответил Хемуль. – В доме спертый воздух, это вредно для здоровья. Мне нужен свежий воздух, много свежего воздуха. Мы сейчас же примемся за работу, чтобы не терять зря времени.

Между тем гости Муми-тролля мало-помалу выбрались из дому и молча наблюдали за Хемулем.

– А вы не можете еще поиграть? – спросила крошка Саломея.

– Всему свое время, – бодро ответил Хемуль. – Сейчас мы поработаем.

Немного погодя все гости уже строили снежный дом на табачной делянке Муми-папы, а Хемуль в это самое время плескался в реке, и несколько замерзших малюток в ужасе смотрели на него.

Муми-тролль со всех ног помчался к купальне.

– Туу-тикки! – закричал он. – Сюда приехал какой-то хемуль! Он думает поселиться в снежном доме; как раз сейчас он купается в реке.

– Ах вот что! Вот он какой, этот хемуль, – серьезно заметила Туу-тикки. – Значит, конец мирной жизни в долине.

Она отложила в сторону удочку и пошла с Муми-троллем к дому.

По дороге они встретили малышку Мю, сиявшую в предвкушении новых событий.

– Видели, что у него на ногах? – воскликнула она. – Это называется лыжи! Я думаю сию же минуту раздобыть себе такие!

Дом Хемуля медленно вырастал. Гости работали не покладая лап, бросая тоскливые взгляды на погреб с вареньем. Хемуль же после водных процедур занимался на берегу гимнастикой.

– Ну не удивительная ли это штука – холод! – бодро восклицал он. – Я никогда не бываю в такой отличной форме, как зимой. Не хотите ли тоже окунуться перед завтраком?

Муми-тролль смотрел на черную куртку Хемуля с лимонно-желтыми узорами и огорченно удивлялся, почему Хемуль не кажется ему симпатичным. Ведь он так тосковал, так тосковал по такому, как Хемуль, радостному и открытому, а совсем не таинственному и скрытному.

А теперь он чувствовал, что Хемуль ему куда более чужой, нежели тот злой и непонятный зверек под кухонным столиком.

Он беспомощно взглянул на Туу-тикки. Она, сдвинув брови и выпятив нижнюю губу, рассматривала свою варежку. И Муми-тролль понял, что Туу-тикки тоже не нравится Хемуль. Тогда, повернувшись к Хемулю, он, терзаясь угрызениями совести, с наигранным дружелюбием сказал:

– Хорошо, наверное, быть любителем холодного купания?

– Холодная вода лучше всего на свете! – сияя, ответил ему Хемуль. – Она гонит прочь все досужие мысли и фантазии. Верь мне: самое опасное – запереться в четырех стенах.

– Правда?! – воскликнул Муми-тролль.

– От этого в голову лезут разные мысли, – сказал Хемуль. – Кстати, когда здесь обедают?

– Когда я наловлю рыбы, – угрюмо буркнула Туу-тикки.

– Я не ем рыбы, – сообщил Хемуль. – Только овощи, зелень и ягоды.

– А клюквенное варенье? – с надеждой спросил Муми-тролль.

Большой кувшин разварившегося клюквенного варенья – единственный – еще оставался в погребе.

Но Хемуль ответил:

– Нет, лучше клубничное.

После еды Хемуль надел лыжи и влез на самый высокий склон холма, тот, что спускался в долину над самой пещерой. У подножия холма стояли все гости Муми-тролля и смотрели на Хемуля, не зная, что и думать.

Они топтались на снегу, время от времени утирая мокрые носы, – день выдался на редкость холодный.

Но вот Хемуль помчался вниз. Все затаили дыхание от ужаса. Посредине холма он сделал резкий поворот в сторону, подняв целую тучу сверкающих снежинок. Потом, заорав во все горло, так же резко повернул в другую сторону. На огромной скорости он делал повороты то в одну, то в другую сторону, и от его черно-желтой куртки рябило в глазах.

Крепко зажмурив глаза, Муми-тролль подумал: «До чего же все, кто пришел сюда, разные».

Малышка Мю стояла на вершине холма и кричала от радости и восхищения. Она разломала деревянную бочку и крепко привязала к башмакам две доски.

– А теперь – я! – завопила она и, ни минуты не колеблясь, помчалась вниз с холма по прямой.

Муми-тролль взглянул одним глазом вверх на нее и понял, что Мю справится. Ее маленькое недоброе личико выражало радость и уверенность, а ножки, словно палочки, твердо стояли на снегу. Муми-тролль почувствовал прилив гордости. Малышка Мю катила так бесшабашно, она неслась отчаянно, сломя голову и чуть не врезалась в сосну, пошатнулась, но все-таки удержалась на ногах.

И вот она уже внизу и, хохоча во все горло, плюхнулась в снег.

– Она – из моих самых старых друзей, – объяснил Муми-тролль Филифьонке.

– Так я и думала, – кисло сказала Филифьонка. – Когда в этом доме подают кофе?

К ним крупными шагами подошел Хемуль. Он снял лыжи. Морда его лоснилась.

– А теперь мы научим Муми-тролля кататься на лыжах, – доброжелательно сказал он.

– Нет, спасибо, лучше не надо, – пробормотал Муми-тролль, отступив назад. Он быстро взглянул туда, где только что была Туу-тикки. Но она ушла, наверное, наловить рыбы на свежую уху.

– Главное, не надо бояться, – ободряюще сказал Хемуль, крепко привязывая лыжи к лапам Муми-тролля.

– Но я не хочу… – начал было несчастный Муми-тролль.

Малышка Мю посмотрела на него, высоко подняв брови.

– Ну ладно, – мрачно согласился Муми-тролль. – Но только не с очень высокого холма…