Я повернулся и посмотрел через западное окно на пологий спуск к реке. Верхушки деревьев были уже освещены лунным светом. Все видимое пространство окутала ночь, теплая и успокаивающая. Воздух казался густым от запахов животных, пота, навоза, травы. Так далеко отсюда Рим, но и здесь от него не скрыться!

— Мне, таким образом, придется иметь дело только с тобой и с Катилиной, а больше ни с кем?

— Да. Цицерона ты не увидишь, он останется для тебя бесплотным призраком. Если тебе понадобится отправить в город послание, то сделать это ты сможешь через меня. Катилина меня не заподозрит.

— Невозможно, чтобы все было так просто, как ты говоришь. Может, из-за твоей молодости и неопытности ты неспособен предвидеть грозящих нам опасностей? Или же ты намеренно смягчаешь ситуацию?

Он улыбнулся.

— Мой учитель Цицерон советует не отвечать на вопросы типа «либо — либо», если любой ответ тебе чем-то грозит. Лучше сменить предмет обсуждения…

В ответ я тоже скупо улыбнулся.

— Ты слишком хитер и порочен для своего возраста. Да, я уверен, что ты можешь обмануть Катилину. Если я соглашусь, то мне необходимы будут гарантии. Нельзя, чтобы меня сочли союзником Катилины, если вдруг его разгромят, как, я надеюсь, и случится. Хорошо бы Цицерон заранее написал письмо и отметал в нем мою помощь в его плане.

Целий изобразил на своем лице непонятную гримасу.

— Цицерон предвидел подобную просьбу. Но сейчас невозможно написать такой документ. Если его обнаружат, то он все испортит, да и тебя поставит под угрозу. Не беспокойся. В надлежащее время Цицерон вспомнит о тебе.

— Но тем не менее мне все-таки необходима гарантия Цицерона. Если я приеду в Рим…

— Он не примет тебя сейчас. Иначе о вашей встрече станет известно Катилине. Разве ты мне и так не веришь, Гордиан?

Я долго размышлял. Дрожь волнения, которую я испытал ранее, переходила в недоброе предчувствие. Я чувствовал себя как пьяница, который не может контролировать себя во время пиршества и потому удерживается от вина, но когда ему вручают чашу для передачи другому человеку, хватает и выпивает ее залпом.

— Я верю тебе, — сказал я.

Но позже, ночью, когда я лежал рядом с Вифанией, во мне зародилось сомнение; оно шевелилось во мне, росло, принимая неясные формы, как туман в ночи. Целий не представил никаких доказательств, что он послан Цицероном. А вдруг его подослал сам Катилина? А если за ним и стоит Цицерон, то почему Катилина не может догадаться о их планах? Где правда, а где ложь в речах Целия? Если этот юноша хвастается, что сможет одурачить Катилину, то он наверняка сможет водить за нос и Цицерона? Не говоря уже о Гордиане Сыщике, который поклялся никогда не влезать в политику.

Вифания шевельнулась.

— В чем дело, хозяин? — прошептала она.

Со времени нашей свадьбы она перестала называть меня «хозяином», но иногда во сне проговаривалась; слова ее напомнили мне о далеких днях, когда мир не был таким опасным и сложным. Я дотронулся до нее. Ощущение ее тела — теплого, волнующего, податливого — развеяло мои сомнения, как солнце разгоняет утренний туман. Она пододвинулась ко мне, и мы обнялись. На какое-то время все тревоги забылись, а потом я заснул здоровым сном крестьянина, которому снятся поля и сено, а мычание быков кажется случайной музыкой.

На следующее утро Марк Целий проснулся раньше меня. Я обнаружил его перед стойлом, где он запрягал свою лошадь. Из сарайчика вышли его охранники, потирая глаза и вытаскивая соломинки из волос. Солнце еще не встало из-за горы Аргентум, и мир освещал только бледновато-синий свет. Над рекой стоял туман, заползая в низины по ее берегам. С запада, со стороны поместья Публия Клавдия, донесся крик петуха.

— Как спалось, Целий?

— Очень хорошо, спасибо.

— Кровать слишком жесткая, не так ли? Я так и знал. Да и в комнате было очень душно.

— Нет, вовсе…

— Увы, как ты сам убедился, дом мой не подходит для приема знатных гостей.

Целий понял смысл моих слов и улыбнулся.

— Говорят, что Катилина подобен хорошему полководцу: может спать и есть при любых обстоятельствах. Условия здесь для него даже больше, чем хороши.

— Но я еще не сказал «да», Целий.

— А мне показалось, что сказал.

— Мне нужно многое обдумать.

— Но это то же самое, что сказать «нет». Время не ждет, Гордиан.

— Тогда я говорю «нет», — неожиданно произнес я, устав шутить с ним.

Он фыркнул.

— Ты передумаешь, как только я уеду. Пошли мне тогда гонца.

Он вскочил на лошадь и приказал своим охранникам быть наготове.

Из дома вышла Вифания, в столе с длинными рукавами и с распущенными волосами. По ее плечам спускались дивные черные и серебряные пряди, в глазах застыло сонное выражение, виновником чего был отчасти я.

— Вы, Марк Целий, несомненно, не покинете нас, не позавтракав? Я приготовила что-то вкусное.

— Я предпочитаю отправляться в долгую поездку на пустой желудок. Признаюсь, что похитил у вас в кладовой кусок хлеба и несколько фруктов на дорогу.

Пока его охранники садились на коней, он несколько раз повернул свою лошадь.

— Обожди, — сказал я. — Я провожу вас до Кассиановой дороги.

Когда мы отправились, солнце уже взошло над гребнем горы, и наши фигуры отбрасывали длинные тени. Запели птицы. Мы миновали виноградники с одной стороны и поле со свежескошенным сеном с другой. Целий дышал всей грудью.

— Ах, Гордиан, вот он какой, утренний воздух в провинции! Теперь я понимаю, почему вы покинули город. Но от этого город не перестал существовать. Никто также не отменял старых обязательств.

— Какой же ты настойчивый, Целий, — сказал я, печально покачивая головой. — Ты этому обучился у Цицерона или у Катилины?

— У обоих понемногу. У Катилины я также научился загадкам. Ведь ты, Гордиан, любишь тайны, значит, тебе должны нравиться и загадки. Ты хочешь услышать одну из них?

Я пожал плечами.

— Катилина любит загадывать ее своим друзьям. Он задал ее нам в ту самую ночь, когда мы дали клятву. «Я вижу два тела, — сказал он. — Одно из них худое и истощенное, но с великой головой, другое тело сильное и крепкое, но у него вовсе нет головы!»

Целий негромко рассмеялся.

Я беспокойно заерзал на своем коне.

— И в чем же здесь суть?

Целий пристально посмотрел на меня.

— Ведь это загадка, Гордиан! Ты сам должен догадаться. Вот что я тебе скажу — когда ты пошлешь ко мне гонца, то пусть он использует особый пароль. Если твой ответ положителен, он должен сказать: «Тело без головы». Если отрицательный, то: «Голова без тела». Но не тяни с ответом; события разворачиваются слишком быстро.