Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бродяга разрезает тканое укрытие прямо поперек озер и готовится бежать.
Пыль оседает, и Вердигрис впервые открывается взору. Четыре его башни обрушились, но три непреклонно возвышаются, на их вершинах ярко сверкают громадные диски – золотистые уши, согретые закатными лучами второго солнца.
Между путешественниками и башнями возникает шестая фигура, стоящая слишком низко, чтобы до нее доходил свет.
Странник замедляется, мышцы его лица напряжены. Ловушка.
Охотники подбираются медленно и неизбежно.
Странник часто оглядывается, и с каждым разом они все ближе, но ему никак не засечь их в движении. Пятеро ведут преследование, загоняя жертв на шестого, который дожидается впереди, преграждая путь в Вердигрис, к безопасности. Солнца в небе клонятся к закату, опережая обе группы.
Несмотря на недостаток света, бродяга различает черты фигуры впереди. Это своего рода рыцарь, до гибели бывший из числа серафимов, а ныне воскрешенный как демоническое отражение былого себя. Под его броней незримо клокочет, нарастая, жажда освободиться. Она искажает металл его доспехов, колышет плащ. Из-под шлема клубится дым, выделяющий все швы и трещины.
Коза с непреодолимой стойкостью отказывается сделать хоть шаг вперед. Странник и не пытается ее заставить, он медленно присаживается, оставляя малыша посреди дорожной грязи. Слышен хриплый свист, а после смех. Бродяга не обращает внимания. Поднявшись, он с бесстрастным лицом смотрит на рыцаря.
Их разделяет только тридцать метров, бродяга быстро преодолевает это расстояние. Его меч на боку дрожит в предвкушении. Странник выхватывает оружие. Последний луч солнца озаряет этот краткий миг, окрашивая острие золотом.
В ответ рыцарь поднимает разбухший меч, оружие из искаженного металла и живого нефрита, невообразимое и страдающее.
Позади них, не слишком близко, но и не далеко, раздается эхо. Пять стонов присоединяются к первому, и последним с северо-востока доносится еще более протяжный измученный вопль.
В образовавшейся какофонии никому нет дела до хныканья малыша.
Странник нападает с поднятым клинком. Когда он сближается с врагом, его направленный вниз по дуге удар замедляется, меч с трудом проходит сквозь загустевший от демонского воя воздух, и рыцарь жестко отражает атаку.
В ответ следует мощный, смертоносный выпад.
Бродяга, не дожидаясь удара, отшагивает с резким разворотом и вновь атакует. От доспеха отваливается бугрящаяся пластина. Странник видит открывшуюся плоть рыцаря, пристывшую влажным лоскутом к иссохшим костям.
Рыцарь больше не пытается достать проворного противника, он со стоном обороняется, удерживает его на расстоянии. Рыцарь знает, что не сможет победить. Но ему и не нужно.
Его отряд неумолимо приближается.
Странник делает ложный выпад слева, отходит вправо, пробивает брешь в обороне противника, но не атакует, продолжая двигаться, поворачиваясь быстрее рыцаря. Оказавшись у него за спиной, бродяга наносит низкий удар, с торжественной нотой разрубающий врагу кости и коленные суставы.
Пошатнувшись, инферналь со стоном валится наземь, а Странник за то время уже умчался назад и теперь свободной рукой подхватывает малыша и поводок козы.
Бродяга поднимает взгляд. Враги слишком близко, их чудовищные искореженные мечи уже нависают над ним.
Он бежит. В этот раз коза с радостью подчиняется.
Вердигрис приближается – это вселяет надежду. На фоне его очертаний возникает громадная фигура с оружием наготове, готовая отрезать группе путь к отступлению. Седьмой рыцарь, похожий на остальных, но гораздо крупнее их и более целеустремленный. Новая угроза заставляет Странника ускориться.
Рыцарь неуклюже бросается к нему с выставленным вперед мечом.
Странник ощущает на себе дыхание скорбной песни рыцаря, но минует врага невредимым, не растеряв скорости.
Рыцарь продолжает нестись вперед, не в силах остановиться. Замедляясь, пытается развернуться, но он не способен сравняться со своей юркой целью и вынужден смотреть, как Странник приближается к укрытию за городскими стенами, вне досягаемости его меча. Обозленный рыцарь убирает скорбно плачущее оружие в ножны и вытягивает вперед короткую пику.
Что-то пролетает мимо плеча бродяги, с чавкающим звуком прожигая камень городских ворот. Он разворачивается, выставляет перед собой меч в защитной стойке и продолжает пятиться к воротам. Спустя несколько секунд вслед за первым раздаются новые выстрелы. Странник рассекает заряды в воздухе, их пылающие осколки рассыпаются вокруг. Один поджигает полу его плаща, другой задевает хвост козе.
Пламя разрастается, коза протестует, но они бегут дальше, оставляя следом полосу дыма, пока не исчезают в объятиях Вердигриса…
Рыцари Нефрита и Пепла выстраиваются вокруг павшего собрата. По кивку командира четверо из них подбирают туловище, а пятый – ноги. Это не первый случай, когда их оболочки оказывались расколоты, хотя такое происходило очень редко. Они запрашивают разрешения на воссоздание.
Но что-то не так. Тело слишком легкое и хрупкое. Внутренности засохли и больше не способны сохранять организм целостным, подобно демоническому клею. Закованный в броню торс оседает прямо у рыцарей на руках, прах высыпается из него наземь.
Они осматривают брошенный меч. Он тоже изменился, нефрит поблек и стал неподвижен. Командир подталкивает меч сапогом, и оружие исходит вдоль клинка ветвящимися тысячу раз трещинами.
Рыцари непроизвольно отшагивают.
Из-под сводчатой арки городских ворот доносится новый звук, три челюсти не особо ритмично гремят друг о друга в некоем подобии смеха.
Рыцари подступают к воротам, настороженные затаившимся за ними пришлецем.
Вердигрис нельзя назвать нейтральным, это город двух господ, с каждым минувшим днем раздираемый немного больше. В светлое время дня он принадлежит Нелюди, по ночам – Узурпатору. В часы сумерек привычные порядки постоянно нарушаются.
Обычно командир не стал бы действовать, пока ночь окончательно не наступит, инстинкты кричат о необходимости подождать, но приказу Узурпатора невозможно противиться. Рыцарь ступает через длинный сводчатый проход, и отряд, следуя за предводителем строем, замедляет шаг. Командир держит руки низко, пустыми ладонями вперед. Выжидает.
Из теней спешно показывается Лоскутник, время от времени – герцог, Южный Лик Нелюди. Кажущийся под своей мантией бесформенным движущимся комом грязи, он будто скользит по земле. Короткие ноги, невидимые под его телом, работают изо всех сил, пока он не подбирается к предводителю рыцарей ближе, чем на полметра. В один протяжный глубокий вдох Лоскутник вытягивается, его тощее тело поднимается под разноцветной тканью, пока он не сравнивается ростом с командиром. Маленькое пухлое лицо скользит под мантией, взбираясь по телу, пока не добирается до капюшона, откуда резко вырывается наружу, высовывая язык.