– Лучшего предложения от нас ты не получишь, Келл. Мы уходим, а тебе достаются товары на обмен, и не нужно рисковать своими людьми в полях. Договорились?

Он демонстративно изображает раздумья.

– Договорились!

Передав мешок, Странник проходит по узкой тропке между последователями Келла, с обеих сторон сталкивается с ними плечами. В кои-то веки послушная, коза следует за ним. Мелкая уходит последней. Пока остальные пробираются к выходу, они с Келлом медленно разворачиваются, не желая упускать друг друга из виду.

Дитя под плащом у Странника толкается и хнычет.

Все останавливаются, сосредотачиваясь на постороннем звуке.

Странник закрывает глаза.

Его хватают за руки и плечи, ребенок начинает плакать громче.

– Так, так, – довольно выкрикивает Келл. – Похоже, у нас новая сделка. Вы отдаете нам…

Первая пуля выбивает винтовку у него из рук, вторая проходит через колено. Келл невольно кричит, заваливаясь вперед.

Пистолет Мелкой утыкается ему за ухо.

– Вот новая сделка. Ты отпускаешь нас сейчас же, или я тебе мозги свинцом начиню.

– У-у-у, сука! Ты сдохнешь за это!

– Не раньше тебя. Прикажи им нас отпустить.

Келл сплевывает на землю, выдерживая новую волну боли.

– Отпустите ублюдков. Вы меня слышали, дайте им уйти!

Рой запачканных пальцев выпускает бродягу из хватки, и он идет вперед, добираясь до ворот.

Мелкая наблюдает за ним. Близится миг, когда ей придется спасаться бегством, но вокруг слишком много людей, а у нее слишком мало пуль, чтобы преуспеть. Времени на слезы и сомнения не осталось, и она стискивает зубы, готовясь воспользоваться моментом.

Она оборачивается, направляя пистолет на тех, кто оказался прямо перед ней. Они расступаются, и Мелкая впрыгивает в образовавшийся проход, сосредоточившись на худощавом хвосте козы, который все еще остается в поле зрения. Ее недолгий полет прерывает осколок камня, он бьет ее в висок и оглушает. Между лопаток ей попадает удар кулака, и Мелкая падает на бледную траву.

Странник понимает, что уже поздно. Его руки тянутся к мечу, но они нагружены. Он хочет со всех ног рвануть Мелкой на помощь, но не может ни оставить малыша на месте, ни подвергнуть его опасности в бою. Опустив голову, он продолжает идти вперед.

Собирающаяся вокруг Мелкой толпа ее растаптывает.

С каждым ударом напряжение в воздухе все нарастает. Люди Келла расступаются. Между ними лицом в грязи лежит тело Мелкой, с ее виска стекает ручеек крови.

Будь она одна, ее смерть прозвучала бы не громче шепота. Она не одна. Многие погибли, и каждая смерть добавляет мощи крику, что не слышен смертным, но доносится до иных миров, где требует ответа.

Воздух над полями разрывается пронзительным воплем, и нечто, которого вовсе не должно было существовать, проявляется внутри раковины. Арки из труб скрипят от увеличившегося веса Нерожденного, пока его цепи не лопаются, обрушивая свой груз на несчастных внизу.

Странник оборачивается всего раз.

Поврежденная раковина Нерожденного раскачивается взад-вперед, расхлестывая жидкость из множества трещин.

Высокие травы колышутся, позволяя мельком рассмотреть новый ужас, что зарождается среди полей. Там, где чудовище находит людей, оно пожирает их, ведомое не избирательной одержимостью древних его вида, но неуправляемым, разрушительным инстинктом.

Потоки воздуха над монстром рябят и закручиваются вихрями, пытаясь вновь сомкнуться.

Большинство людей в полях были взяты врасплох, но те, кто оказался вдалеке, прекратили свою мелочную возню. Оружие направлено на новую цель, мужчины и женщины ненадолго объединяются в желании выжить. Тратятся драгоценные пули.

Голоса затихают, лишь лепечет что-то трава.

С полей никто не показывается.

Меч в ножнах начинает мягко гудеть. Странник кладет на рукоять два пальца, но гул не смолкает. Бродяга уходит прочь, оставляя Блажь Кендалла на произвол судьбы.

Мелкие камни ритмично скрипят под ногами. Солнца с бешеной скоростью несутся по небу, расколотые горы едва заметно уменьшаются за спиной. В их неровной тени мерным шагом проходит Странник.

Младенец плачет не переставая. Ни темнота под плащом и тепло руки Странника, ни покачивание от ходьбы по неровной земле не унимают его безутешных криков.

В Убитых Землях мало пропитания, и потому мешки, полные фруктов и прочей пищи, притягивают тощих существ, снующих среди скал. Постоянно появляются новые виды, затем полукровки, после они смешиваются между собой и дальше, до совершенно неузнаваемых гибридов. Люди больше даже не пытаются давать им названий. Большую их часть сваливают в общие кучи: «еда», «опасность» или «помеха».

В конце концов шаги замедляются, прежде затраченные усилия требуют возмещения, отдыха для усталых ног и отяжелевших сердец. Странник выдавливает сок пеши в обиженно поджатые детские губы. Даже сладкий напиток не в силах вызвать у него улыбку, хотя причмокивание и глотание куда благозвучнее назойливого младенческого плача.

Часы проходят, Странник и ребенок держатся друг за друга, иногда урывая себе краткий миг забытья. Когда малыш дремлет, янтарные глаза бродяги подергиваются.

Нечто дерзает показаться из сумрака, выйти на охоту. Оно движется проворно, остерегаясь опасностей. Короткая перебежка, остановка, снова перебежка, опять остановка. Глаза существа, свисающие с головы на крепких жилистых нитях, подскакивают при каждом рывке. Блестящий язык пробует воздух на вкус, а затем нечто, изо всех сил вращая чешуйчатыми ногами, преодолевает последние несколько метров. Предприимчивый воришка молниеносно мчит к грубой ткани, ища способ пробраться в мешок.

Над его головой движется тень. Она опускается, предваряемая клином белой шерсти, и раскрывается, пока не блокирует созданию путь. Живая, движущаяся пещера.

Ноги лихорадочно бьются в противоположном направлении, но существо не в силах затормозить, инерция отправляет его прямиком в пещерообразную пасть.

Солнца восходят, коза жует.

Поднимается ветер, хлещет им в глаза, разбрасывает влажные комья песка. Странник продолжает идти, закрываясь рукой от бьющих в лицо облаков пыли.

Вдалеке появляются фигуры, будто вырастающие из земли.

Поначалу эти сооружения кажутся обычными укрытиями. Бродяга припадает к одному из них, опираясь на укрепленную жесткими ребрами пластиковую ткань, которая прогибается, но выдерживает его вес. Дышать становится проще, и он осматривается, прощупывая пальцами края конструкции, на которой сидит. Грубый пластик натянут на каркас, выпирающий из земли под сорокаградусным углом. Внешние прутья толщиной пять сантиметров и предназначены, чтобы выдерживать тяжелые грузы. Его рука останавливается, когда добирается до края каркаса, металл там плоский и заостренный.