– Ничего, – сказала она. – Видимо, показалось.

Илона бросила окурок на пол, и он тут же втянулся в невидимую щель пневмоочистителя, вмонтированного в плинтус. Она откинула со лба белокурую прядку волос, и кольцо у нее на пальце ярко блеснуло. Ника посмотрела на ее руку и сказала:

– Мы с Нюрой согласились приютить тебя на пару недель. Но у меня были условия.

Илона перехватила взгляд старшей сестры и усмехнулась:

– Ты про мамино кольцо?

– Ты обещала вернуть его мне.

– Нет проблем, забирай.

Илона подняла левую руку, облизнула безымянный палец и стянула с него кольцо.

– Держи!

Но вдруг кольцо выскользнуло из ее влажных пальцев и с легким звенящим звуком упало на пол. Ника хотела нагнуться и поднять его, но в ту же секунду волна воздуха затянула колечко в щель пневмоочистителя.

– Черт! – вскрикнула Ника.

– Упс! – весело сказала Илона.

Ника перевела взгляд на сестру.

– Ты это специально сделала? – яростно спросила она.

– Специально? – Илона усмехнулась. – Ника, у тебя паранойя. Там бриллиант в четверть карата. Неужели ты думаешь, что я способна выбросить бриллиант?

Несколько секунд Ника кусала губы, а затем сказала:

– Нужно будет связаться с администрацией.

– Свяжись.

Ника вздохнула и покачала головой:

– Все-таки ты редкостная стерва.

– Я твоя сестра.

– Только по матери. Твой отец был настоящим отбросом.

– Зато я хотя бы знаю его имя. Ты ведь этим не можешь похвастаться, верно?

Ника насторожилась и сделала предостерегающий жест рукой. Илона замолчала и прислушалась.

Из-за угла послышался какой-то шум, словно кто-то с кем-то спорил или кого-то увещевал. Через пару секунд из-за угла вышли двое – смуглая женщина средних лет, а с ней – юноша, похожий на нее, но с бледным лицом и светлыми волосами.

У женщины оказались добрые карие глаза и симпатичное, почти красивое лицо. Выглядела она лет на пятьдесят с лишним. Сыну, вероятно, было не больше двадцати трех.

– Приятно познакомиться, – сказала женщина с улыбкой, когда сестры представились. – А я – Роза Муратовна. Моего сына зовут Альберт, но он не очень-то общителен.

Илона и Ника посмотрели на парня. Он держал в руках старинную игрушку на батарейках «Тетрис» и резво жал на кнопки, не сводя взгляда с сыпавшихся «кирпичиков».

– Мой сын болен синдромом Аспергера, – сказала Роза Муратовна. – Это легкая степень аутизма. Он хороший, добрый мальчик. Мы боремся с его недугом уже много лет.

– Я слышала, что такие люди, как ваш сын, очень талантливы, – сказала Ника.

Роза Муратовна улыбнулась:

– Да, мой сын очень талантлив. Но применения его таланту мы пока найти не можем. Он хорошо считает. Может перемножать трехзначные числа в уме. Но у него не всегда есть желание озвучивать ответ вслух.

– Понимаю, – кивнула Ника.

А Илона спросила:

– Он играет в «Тетрис», да?

– Да, – отозвалась Роза Муратовна. – Альберт очень любит эту игрушку.

– А вы не пробовали купить ему планшетный компьютер? Или хотя бы хороший мобильник с большим экраном и кучей загруженных игр?

– Я пробовала все, но мой мальчик любит только «Тетрис», – призналась женщина. – Может играть в него сутками напролет.

Илона вздохнула:

– Мне бы так.

– Да. – Роза Муратовна улыбнулась. – Это очень экономно.

Прозвучало это шутливо, так, что улыбнулись все. Кроме Альберта. Парень никак не реагировал на разговор о себе, он продолжал жать на кнопки своей дремучей игрушки.

– Трудно ему среди таких, как мы? – спросила Ника.

– Когда рядом нет меня, то да, – ответила Роза Муратовна. – И когда обстановка резко меняется. Альберту необходимо знакомое окружение, привычный распорядок дня.

– Но этот дом…

– Я приводила его сюда несколько раз – еще до того, как дом был сдан в эксплуатацию. Так что Альберт тут все знает. Я много рассказывала ему про этот дом и про то, как хорошо мы здесь будем жить. Приучала его к мысли о необходимости переезда. Еще лет пять назад он бы воспринял его в штыки, но сейчас, став взрослым, он многие вещи воспринимает спокойнее.

– Значит, прогресс есть? – участливо спросила Ника.

– Есть. Но, увы, пока небольшой. – Роза Муратовна снова улыбнулась. – Мы, пожалуй, пойдем. У нас сто шестидесятая, этажом выше.

– Прямо над нами, – сообщила Ника.

– Правда? Что ж, будем иногда ходить друг к другу в гости.

– Угу, – улыбнулась Илона лисьей улыбкой. – И перестукиваться. Приятно было познакомиться!

– Всего доброго!

Мать и сын удалились. Илона сморщила красивый носик.

– Жить в одном доме с дегенератом – я на это не подписывалась.

– Илона, перестань! – сердито осадила ее Ника.

– А что я такого сказала? Я всего лишь забочусь о нашей безопасности.

– Альберт не опасен.

– Но он психический.

– Ты тоже.

Илона хмыкнула:

– Очень смешно. Между прочим, они живут прямо над нами. А если ему будет казаться, что из пола выползают маленькие дракончики? Они же нас со свету сживут своими претензиями.

– А ты получше следи за своими дракончиками, – посоветовала Ника.

– Ты сегодня прямо фонтанируешь! Ургант и Мартиросян отдыхают!

– Было бы неплохо, чтобы ты тоже отдохнула. А заодно и я – у меня от твоей болтовни уже голова кругом идет.

Илона состроила мину.

– Какая ты добрая, сестра.

– Уж какая есть.

Ника двинулась к лифту.

– Ты куда? – спросила Илона.

– В кафе, – отозвалась та, обернувшись.

– А как я попаду в квартиру?

– Это умный дом. Дерни за веревочку – дверь и откроется.

* * *

Кольцо, оброненное Илоной, проделало долгий путь по вентиляционным шахтам и упало на пол в черной влажной пустоте подвала.

Некоторое время ничего не происходило. Затем в непроглядной мгле послышался шорох, а потом на смену ему пришел глухой, ворчливый звук, похожий на звериное рычание.

Кольцо тихо звякнуло на бетонном полу, словно его перевернули. Невидимое во тьме существо втянуло ноздрями его запах. А затем зарычало снова – и в этом рыке, негромком, сипловатом, рокочущем, послышались холодная ярость и столь неуемная жажда крови, которая не могла родиться в душе разумного существа.