– Император Фридрих принял в марте крест на сейме в Майнце и в мае выступил в поход, – заметил Робер де Сабле. – Он хочет добраться до Константинополя сухопутным маршрутом.

– Похоже, ему предстоит тяжелая зима, – оживившись, ответил Танкред. – Придется германцам разбить лагерь в чистом поле, потому что византийский император Исаак II Ангел на дух не переносит Фридриха и с войском в Константинополь его точно не впустит. Кстати, германское посольство, отправленное в Константинополь, было пленено.

– Думаю, они все же придут к согласию. За спиной Фридриха цвет германского рыцарства, оруженосцы, кнехты… стотысячное войско! А это очень сильный аргумент в споре.

– Да, на этот раз германцы организованы гораздо лучше, чем прежде. Во-первых, в походе запрещено участвовать тому, у кого нет трех марок серебром[36]. Во-вторых, Фридрих разбил свое войско на отряды по пятьсот человек и поставил во главе их умных и опытных военачальников. И в-третьих, значительно увеличил количество арбалетчиков. Ты знаешь, как они ценны во время штурма крепости. Мы очень многих теряли от метких стрел сарацинских лучников. Уверен, арбалетчики Фридриха себя еще покажут. К сожалению, мы до сих пор расхлебываем совершенно глупый запрет 1139 года, когда Папа Иннокентий II почему-то решил, что арбалет – слишком смертоносное оружие и может применяться только для охоты. Нас смущает лишь чересчур преклонный возраст императора. Ведь ему, как мне помнится, уже минуло шестьдесят лет?

– Недавно исполнилось шестьдесят шесть, – уточнил адмирал.

– Вот и я об этом. Если с ним что-нибудь случится в походе, кто его заменит?

– Сын, Фридрих Швабский. Он идет вместе с ним.

Танкред иронично ухмыльнулся.

– Этот неуч? – спросил он с издевкой. – Он не умеет ни читать, ни писать. А воинских талантов у него не наберется и на медный обол[37].

– Крест может подхватить Филипп II Август. Это молодой, но уже опытный военачальник, – мимоходом польстил де Сабле королю, хорошо отозвавшись о его сиятельном друге. – Когда он вступил на престол, – продолжал адмирал, – в состав его домена входили только Иль-де-Франс, Орлеан и часть Берри, а на остальные десять фьефов[38]французского королевства распространялось только право сюзеренитета. Брак с Изабеллой Геннегау принес ему Артуа. А когда он подавил мятеж графа Фландрского, претендовавшего на регентство, то получил Амьенуа и Вермандуа. При этом показал себя в битве с коалицией таких серьезных и опытных противников, как графы Геннегау, Блуа и Шартрский с самой лучшей стороны. А еще он освободился от опеки своей матери, Адели Шампанской, и четырех ее братьев, которые немало крови ему попортили.

– Да это так, – ответил Танкред, улыбнувшись чему-то своему, но тут же нахмурился. – Если бы не Плантагенеты…

Адмирал отмолчался. Он понял, что имеет в виду король Сицилии. В самом начале своего правления молодой Танкред был увлечен личностью английского короля Генриха II и старался во всем подражать ему. Но очень скоро увидел, что интересы их противоположны, и французский король неизбежно должен ставить своей целью отнятие французских владений у английского короля. Руководствуясь этим убеждением, Филипп вскоре возвратился к той политике, которой придерживался его отец, – стал требовать от Генриха II вассальной покорности в управлении французскими областями и пользовался всяким случаем вредить ему.

Невозможно было думать об объединении французских земель до тех пор, пока власть Плантагенетов по эту сторону Ла-Манша была так велика. И тогда Филипп приступил к основной задаче: отвоеванию владений Анжуйской династии, в три раза превышавших по площади королевские. Вражда Генриха II со своими сыновьями облегчала ему эту задачу, но ее нужно было использовать с толком. Чем сейчас король Франции и занимался, насколько было известно Роберу де Сабле. А это для нового крестового похода было очень скверно, потому что такая сильная фигура, как Ричард Плантагенет, вряд ли смирится с доминированием французского короля, которого он насмешливо именовал «корольком».

– Я слышал, что Филипп сватается к дочери датского короля – Ингеборге…

Адмирал то ли спросил, то ли просто констатировал факт.

– Есть такие слухи, – не очень охотно откликнулся Танкред.

Робер де Сабле мысленно расхохотался. Внешне Ингеборга была почти копией Изабеллы Иерусалимской. Жениться на ней можно было лишь по одной причине – из-за денег. Брат Ингеборги, король Кнут VI, был очень богат и давал за нее большое приданое. Это все знали. Братец из шкуры лез, лишь бы пристроить сестру, единственным «достоинством» которой был злокозненный нрав, чем она немало досаждала и ему, и его приближенным. Так что «королька» можно было лишь пожалеть. Если, конечно, он вовремя не даст задний ход. Что было вполне вероятно, так как Филипп не был дураком и умел интриговать, как никто другой.

– Что слышно о Ричарде? – вдруг спросил Танкред.

Для него не было тайной, что Робер де Сабле находится с Ричардом Плантагенетом в дружеских отношениях. Мало того, и флот, которым он командовал, принадлежал лично графу Пуату. Впрочем, когда-то и юный Филипп, будучи принцем, ходил в лучших друзьях Ричарда…

– Ричард сел на своего любимого конька, – не без сожаления ответил адмирал. – Как обычно, он подчинился мимолетному порыву и, не заручившись согласием отца, принял крест. Причем в том самом соборе города Тур, где когда-то вступил в крестоносцы и его прадед Фульк Анжуйский, чтобы жениться на принцессе Мелисенде и стать королем Иерусалимским. Теперь Ричард уговаривает короля Генриха присоединиться к нему, ведь тот давно желал принять участие в крестовом походе и даже потратил значительные суммы на поддержку королевства Иерусалимского…

Увы, позавтракать Роберу де Сабле и Танкреду Сицилийскому так и не удалось. Едва над горизонтом показался алый краешек солнечного диска, как в шатер заскочил взволнованный комит – старший офицер. На груди у него висел серебряный свисток, подстегивающий команду при исполнении того или иного маневра, а у пояса – короткий тяжелый меч, удобный для боя на корабле, где пространство большей частью было ограничено.

– Сарацины! – вскричал комит.