По ту сторону входа свирепо завывал на разные голоса ветер.Утомившись с Чернышом, Иггельд посерьезнел, прислушался, и настроение сразуупало. Если в Городе Драконов такая вьюга случается один-два раза за всю зиму,все запираются в теплых домах и отсиживаются, то здесь это даже не вьюга, аобычная зима. А уже завтра-послезавтра надо снова на охоту. И кто знает,повезет ли на этот раз…

* * *

Свиней становилось все меньше, по крайней мере, добывать всетруднее. Возможно, в норах они не размножались, а когда лютый мороз и ветер, тоне до того, чтобы пропускать молодую свинку и поджидать, когда выйдет матерыйкабан.

К концу зимы пришлось резко уменьшить рацион. Черныш отыскалв дальнем углу старые кости и грыз их целыми ночами. У него менялись зубы,мучительно чесались, он готов грызть даже камни, но кости можно еще и глотать,те усваивались, Иггельд видел, как прямо на глазах кости самого Чернышастановятся толще.

Пришла весна, в рощу из нор выплеснуло множество мелкихполосатых поросят. Всем хватит пропитания, подумал Иггельд, он чувствовал, какисхудали, кожа да кости, быстрее растите, размножайтесь, а то взрослых почти неосталось…

Черныш придумал сам себе забаву: в ручье водилась рыба,стремительная и сильная, неизвестно чего она поднималась из долин противбурного течения, Иггельд сам видел, как даже прыгает через пороги и небольшиеводопады, но поднимается упорно, а здесь Черныш с утра до вечера сидел наисхудавшей заднице и то ловил лапами, то пытался хватать зубастой пастью. Когдаудавалось поймать, он с торжеством приволакивал к Иггельду, складывал к ногам,садился на задницу и смотрел в лицо папы радостными блестящими глазами.

– Спасибо, молодец, умница, – говорил растроганныйИггельд. – Давай я тебя почешу…

Черныш томно закрывал глаза и вытягивал шею. Иггельд чесал,гладил, ласкал, потом обязательно делил рыбу, отщипывая себе кусочек, чтобыприучить дракона всегда приносить хозяину, а для Черныша он не хозяин, тотискренне и честно считает его любимым папочкой, да и он сам для него вовсе недракон, не зверь, не чудовище…

Теперь Иггельд приносил с охоты молодого кабанчика,Черныш – рыбу, и к тому времени, как дороги очистились от залежей снега иприехал навестить Апоница, оба почти нагуляли прежнее мясо.

Апоница крепко обнял, отстранил, сказал дрогнувшим голосом:

– Если честно, я не ожидал…

– Чего?

Апоница сглотнул ком в горле.

– Ты хоть понимаешь, что ты сделал?

– Я спас Черныша, – ответил Иггельд.

Апоница отмахнулся.

– Что твой дракончик!.. Ты – выжил! Я не знаю, ктоиз взрослых мужчин сумел бы пережить здесь зиму в одиночку?

– Я не один, – ответил Иггельд гордо.

– Ах да, конечно…

Со стороны ручья донесся рев, визг, потом оттуда выметнулсяЧерныш, отряхнулся всем телом, брызги разлетелись, как мелкие осколки льда, аон понесся к ним во весь опор, резко затормозил перед Иггельдом, кося огненнымглазом на Апоницу, раскрыл пасть, огромная рыбина упала к ногам Иггельда.

– Молодец, – похвалил Иггельд. Он потрепал Чернышаза голову, пару раз скребнул за ухом, сказал: – Иди лови дальше!

Осчастливленный Черныш унесся к ручью, смешно подкидывая зади помахивая хвостом. Апоница проследил за ним взглядом, в глазах изумление.

– Ты что, научил его ловить рыбу?

– Я? – удивился Иггельд. – Он сам менянаучит!

Апоница все еще смотрел вслед дракону. Тот спустился вручей, видно только горбик спины, там часто слышались шлепающие удары по воде,довольный, а иногда раздраженный рев, щенячьи взвизги, высоко взлетали брызги.

– Пока еще холодно, – сказал Апоница ссомнением. – Да и вода здесь… ледяная. Они легко простуживаются.

Иггельд кивнул.

– Да знаю. Но… мы в самом деле такое пережили! И еще…мы не выжили бы, если бы не ели зимой свинину. Черныш тоже ел. И сейчас, теперьуже ничего не могу поделать, ест сало так, что за ушами трещит.

Апоница покачал головой.

– Сожжешь ему печень. Хотя… если он не в котловане, авот так носится; то у него и сало в желудке сгорит без вреда.

Иггельд с облегчением вздохнул.

– Спасибо. Я так тревожился.

– Да ладно, – ответил Апоница, взгляд его былпристальным. – Я же вижу, что ты сам во всем разобрался. А сейчас, скажучестно, твой дракошка прошел бы любые испытания. Он выглядит здоровым, крепким.И мышцы нарастил, как… не знаю просто, у кого!

– Боролись за жизнь, – просто сказалИггельд. – Но теперь все позади.

– Впереди новая зима, – предостерегАпоница. – Правда, будешь на год взрослее.

– И Черныш.

– И Черныш, – согласился Апоница. – Иггельд,я горд тобой. Ты поступил неправильно, это я о драконе, но у тебя чистоечестное сердце, ты бесконечно добр, и ты совершил… подвиг! А я расскажу в своемклане, что у драконов гораздо больше запаса выживаемости, чем мы думаем. Ибольше пластичности. В котловане любой дракон помер бы, наевшись сала. Инагрузки нашим драконам можно увеличивать, если смотреть вот на твоего. Ему неповредили, еще как не повредили!

Он снял с коней возле пещеры все припасы, понаблюдал, какИггельд и Черныш носят вдвоем: Черныш держал в пасти тяжелейший мешок, тотволочился по земле, дракончик вскидывал пасть повыше, даже привставал накоготки, чтобы стать выше ростом, тащил, пыхтел, гордый, что ему тоже доверилиработу взрослых,

– Старается, – сказал он с непонятнойусмешкой. – Странно все это…

– Что?

– Никогда не видел драконов вот так… на свободе.Иггельд пожал плечами, глаза показались Апонице глазами взрослого человека.

– А что такое свобода? Посуду мою и здесь. И точно также рублю дрова, жарю мясо… Правда, со мной Черныш, а это и есть то, ради чегонужна свобода.

Апоница посмотрел на небо, сказал обеспокоено:

– Пойдем в твою пещеру, хлебнем хоть горячей воды, еслиу тебя есть нечего. Дни пока что короткие, не хотелось бы, чтобы меня слошадьми ночь застала на узкой тропке.

Они носились по долине взад-вперед и наискось, преодолеваяревущую ярость ветра, Иггельд соорудил из шкур плотные мешки, нагрузил камнями,так и бегали наперегонки. Черныш сперва противился, комично изгибался ипробовал задней лапой сорвать тяжелый груз, но Иггельд в конце концов сумелубедить наивного и доверчивого ребенка, что ему так красивее, что все его сэтим грузом любят больше, и Черныш смирился, бегал с мешком камней на спине,который стараниями Иггельда становился все тяжелее и тяжелее.

Правда, увеличивая нагрузку, он следил, чтобы подрастающийдракончик не таскал сам по себе палки, а затем бревна. А если таскал, чтобызахватывал их только коренными зубами обеих челюстей. У молодых драконовпривычка хватать клыками нижней челюсти, что вытягивает ее, потому всесмотрители в первую очередь следили, чтобы прикус у драконов был правильным.Страшное и восхитительное зрелище, когда огромные страшные зубы, способныедробить не только кости быков, но и каменные валуны, красиво перекусываютлисток так, словно разрубывают острейшим мечом.