Ненавижу такие откровенные мужские взгляды. Лучше что-то сказать. Но в голове пусто.

Взгляд упал на аквариум, от которого было не скрыться, и вопрос сорвался с губ сам собой.

- Эти рыбки, Виктор? Они живые?

- Да. А почему ты спрашиваешь? - выкладывая пирожное с самой красивой вишенкой на фарфоровое блюдце, удивился он.

- Они такие яркие. Иногда мне кажется, что аквариум в вашем кабинете - это иллюзия.

- Вся наша жизнь сплошная иллюзия, - хмыкнул Виктор и протянул мне пирожное. - Но рыбки настоящие.

- А кто о них заботится?

- Я. Это же мои рыбки. Хочешь, покормим их вместе?

- А можно?

- Отчего же нельзя?

Он отодвинул кофе и поманил меня за собой. С сожалением покинув безопасное место, я двинулась за ним следом.

Мы оказались у огромного аквариума. Рыбки, заметив движение снаружи, заметались в ожидании завтрака.

Виктор коснулся панели, и справа выдвинулась кормушка.

- Нажми на синюю кнопку.

Я нерешительно зависла.

- Не бойся, она не бьется током, - улыбнулся он.

Наши глаза на миг пересеклись, и по коже рассыпались мурашки.

Прикосновение его руки к моим пальцам - и на коже взрыв. Только теплый. Легкое нажатие - его рука на моих пальцах - и в воду посыпался корм. Сердце отчего-то гулко застучало в груди.

- Кажется, получилось, - опасливо отдернув руку, чуть хрипло произнесла я.

- Браво. Твоя вторая победа, - подмигнул мне Виктор.

- А какая первая?

- Включить кофемашину без инструкции.

- Точно.

Я рассмеялась.

Выдержала его пронзительный взгляд всего несколько мгновений и снова уткнулась в аквариум. Иногда взгляд говорит намного больше, чем поцелуи. Больше чем секс. В глазах отражается душа. Кажется, в тот миг я увидела кусочек его души. От этого стало не по себе.

Дверь в кабинет внезапно распахнулась, и я вздрогнула. На пороге стояла Евгения Котлярова. На этот раз она была в комбинезоне оливкового цвета. Снова роскошные босоножки и сумочка, и ни капли косметики на некрасивом лице.

- Воркуешь со своей новой подружкой, Виктор?

Зло ухмыльнувшись, она впилась в меня презрительным взглядом.

Волевое лицо моего босса вмиг стало жестким. Голубые глаза, в которых я едва успела заметить осколок живой души, тут же сверкнули ненавистью. Передо мной снова был настоящий Янковский.

- Тебя сюда не звали, - небрежно произнес он, и будто невзначай подтолкнул меня к столу, загораживая собой.

- Где договор по гостинице «Магнум»?

- Спроси у Веры. Она точно знает.

- Веры нет на месте!

- Само собой. Ее не может здесь быть. Сейчас только начало девятого. И к чему ты притащилась в такую рань? В очередной раз напортачила с заказчиком?

- Пусть твоя чудесная ассистентка вместо того, чтобы пить кофе с пирожными, немедленно отыщет договор!

- Мне кажется, у тебя достаточно сотрудников, Женя. Рабочий день начинается в девять утра. Приходи в начале десятого, договора будут ждать тебя на столе. Или их занесет Вера. Нечего баламутить воду в такую рань!

- Иногда я не могу решить, кого ненавижу больше, Виктор! Тебя, или твой гарем, который ты развел в своей приемной!

- Завидуешь? - подмигнул ей он.

Презрительно фыркнув, моя несостоявшаяся начальница застучала каблуками в сторону выхода.

Я совсем растерялась.

- Может, я должна была… пойти и найти нужный договор?

- А ты знаешь, где лежат договора на гостиницу «Магнум», Таша?

- Нет.

Виктор отодвинул мне стул, приглашая вернуться к кофе.

- Вот и я тоже не знаю. Потому что я не работаю с ее гостиницами.

- А почему она попросила их найти? - все недоумевала я.

- Потому что встала не с той ноги.

- И часто она встает не с той ноги?

- Почти каждое утро. Радует только то, что она не живет в моей башне. Иначе от нее не было бы никакого спасения.

- О… - сконфуженно уткнулась в чашку кофе я.

- К сожалению, я не могу от нее избавиться. Она моя родственница.

- В вашей семье так много значения отдается родственным связям?

- Да.

Взгляд Виктора помрачнел.

- После смерти мамы дядя воспитывал меня, как родного сына. Он многое мне дал - образование, положение в обществе. За все надо платить. В моем случае приходится платить преданностью семье.

- Евгения - дочь Анатолия Янковского? - сдавленно уточнила я.

- Незаконнорожденная. Дядя долго не хотел ничего знать о ее существовании. Она выросла в приюте.

Виктор замолчал.

Я пригубила кофе. Как странно. В семье Янковских принято быть преданным семье.

Первая неделя в Черной Башне была похожа на поле военных действий. Чего только стоили жаркие споры со стилистом Иваном, решившим напрочь лишить меня индивидуальности и запаковать в темные тона под стать Черной Башне! На счастье, вмешался мой босс - он приказал оставить мою яркую индивидуальность в покое.

«Мне нравится ее стиль. Если Таша хочет выглядеть ярко, ни к чему портить ее», - резко отрезал Виктор, и Иван обиженно удалился из приемной за новыми эскизами.

Евгения, будто взбеленилась. Теперь она заходила в приемную по нескольку раз в день, и постоянно язвила в мой адрес.

- Тебе надо научиться твердо ее отшивать, - нахмурилась Вера, когда госпожа Котлярова в очередной раз устроила бурю в стакане у моего стола из-за пропавшего договора. - Что сказал Виктор? Что ты подчиняешься только ему. Верно? Значит, пусть ищет договора через него.

- Попробую, - чувствуя себя жутко уязвимой, вздохнула я. Но как легко говорить, и как сложно делать… Евгения нащупала мою слабость и всласть этим пользовалась. Мне даже порой казалось, что ей доставляет особое наслаждение приход в приемную Виктора.

Вера оказалась довольно полезной не только в советах, как себя вести с агрессивной сестрой моего босса. Она хорошо знала, где лежат документы, как пользоваться почтой и в каких папках находятся договора с важными клиентами.

Я немного плавала в понятиях, но суммы, на которые были заключены договора с клиентами, желающими видеть в своих апартаментах мрамор, заставляли шевелиться на голове волосы. С такими не накосячишь. А накосячишь - ввек не расплатишься.

А еще меня очень напрягало, что я работаю у Янковских и ничего не сказала маме.