Наиболее плодородные места были здесь по низменностям или по так называемым подам рек Днепра, Самары, Орели, Омельника, Самоткани, Домоткани и др.; наименее плодородные места были в Бугогардовской и Кальмиусской паланках, близ рек Буга и Кальмиуса. Отец истории, Геродот, живший в V веке до Р. X., описывает страну скифов, часть которой впоследствии принадлежала запорожским казакам, в таких словах: «Земля у них ровная, изобилует травой и хорошо орошена; число протекающих через Скифию рек разве немного только меньше числа каналов в Египте. Четвертая река, Борисфенес (Днепр), по нашему мнению, самая богатая полезными продуктами не только между скифскими реками, но и между всеми вообще, кроме, впрочем, египетского Нила. Из прочих же рек Борисфенес наиболее прибыльная: он доставляет прекраснейшие и роскошнейшие пастбища для скота, превосходную рыбу в большом изобилии, вода на вкус очень приятна, чиста, тогда как рядом с ним текущие реки имеют мутную воду; вдоль него тянутся превосходные пахотные поля или растет очень высокая трава в тех местах, где не засевается хлеб; у устья реки сама собою собирается соль в огромном количестве; в Борисфенесе водятся огромные рыбы без позвоночного столба, называемые антокаями и идущие на соление»[90]. Гораздо позже Геродота, в XVI веке, современник запорожских казаков описывает богатство их страны в таких чертах: «В этой стране, приднепровских степях, трава растет чрезвычайно высоко и столь густо, что нет возможности ездить на колесах, потому что она впутывается между спиц и препятствует свободному их движению. В лесах и на деревьях множество пчел; в этой стране растет в изобилии, само по себе, особое растение наподобие винных лоз; туземцы считают его диким виноградом»[91]. В XVII веке, по словам Боплана, в реках и озерах Запорожского края, каковы: Пселский и Ворскальский Омельники, Самоткань, Домоткань, Орель, Самарь и др. – водилось множество рыбы и раков: в Орели в одну тоню рыбаки вытаскивали до 2000 рыб, около фута наименьшей величины; в Самоткани и смежных с нею озерах водилось такое количество рыбы, что она от собственного множества умирала, портила воду и заражала воздух; в Домоткани водилось множество раков, иногда до 9 дюймов длиною, и особая, превкусная, рыба чилики; Самара изобиловала рыбой, медом, воском, дичиной и строевым лесом и за свое богатство прозвана святою рекою[92]; окрестности Самары запорожские казаки называли обетованною Палестиной, раем Божиим на земле, а всю землю около реки – землей «дуже гарною, кветнучею и изобилующую», самый город Самарь – «истинно новым и богатым Иерусалимом»[93].

В конце того же века московские послы Никита Моисеевич Зотов и Василий Михайлович Тяпкин в том же роде описывают места по рекам Орели и Самаре: «Там зверя и птиц, и рыб множество… Вод и конских кормов, и рыб и птиц, также зверей, которых Господь Бог благословил людям в пищу, там довольно»[94].

В XVIII веке очевидец, участник Русско-турецких войн при императрице Анне Ивановне, Христофор Манштейн, изображает богатство запорожских степей в таких словах: «Земля та есть прекраснейшая в Европе; но великий ущерб, что не населена по причине недостатка леса и воды; ибо часто случается, что, идучи четыре или пять миль, не видно ни одного кусточка, ни самой малой речки, что и принуждает возить с собой всегда дрова и воду для варения пищи из стана в стан, по неизвестности найти их впереди; возить также большую бочку воды для каждой роты, чтобы давать пить ратникам во время похода. Бочки употребляются еще и на другое дело: в каждом полку должно иметь оных от восьми до десяти, и по стольку же толстых досок, из которых делали мосты для перехода пехоты и легких повозок, а военные помосты употребляли только для больших и тяжелых фур и конницы… Чтоб дать понятие о плодородии сих земель, довольно сказать, что травы растут там выше человека самого великорослого. Находится тут спаржа в великом множестве, и травоведцы находят также некоторый род особливой травы, которую турки и татары употребляют на делание своих светильников. В июле и августе месяцах татары выжигают траву на степи; ибо как они не умеют косить и сушить сено, то травы сами собой высыхают от больших жаров, бывающих в июне, июле и августе, почему принуждены их жечь, без чего старая, сухая, заглушила бы совсем молодую. Татары часто также выжигают траву, чтоб лишить неприятелей конского корма; и ежели при таковых случаях не возьмут предосторожности от сего пожара, то весь стан подвергается опасности сгореть. Для избежания сего граф Миних отдал приказ, чтоб на каждой повозке иметь большое помело для тушения пожара. Надобно также взрывать землю шириною на два фута около стана рвом, и сим средством прекращать огонь от опасности дальнейшего распространения пожара. Всякой дичи, как то: зайцев, куропаток, тетерек, глухих тетеревей и прочей – в тамошних местах много; воинство ловят их руками множество, а кроме того, столько там перепелок, что каждый день похода можно иметь их сколько хотят»[95]. В конце того же XVIII века о запорожских местах писалось в Москву: «Места имеют они – запорожские казаки – изобильные реками, лесами, и плодородную землю; пользуются великими доходами от скотоводства, рыбными ловлями в Днепре и приморских заливах, на устье реки Кальмиуса, Берды, и близ Очаковского лимана, и в оном по договору с турками за отпускаемые ими в Очаков лес и дрова»[96]. В это же время точными донесениями о занятиях запорожских казаков сообщалось, что хлеб, засеваемый ими, давал урожай превосходный – рожь и пшеница в 9 и 10, просо в 80 и 40 раз против посеянного[97]. Уже после падения Запорожья официальные данные представляли богатство бывших земель запорожских вольностей в таких красках. Обратимся снова к уже знакомым нам «Запискам Одесского общества истории и древностей»: «Обширное пространство плодовитых и тучных земель, которые прежде бывшими запорожцами оставлены были в небрежении непонятном, возделывается; помещики, взявшие дикопоросшие дачи, обрабатывают оные прилежно и населяют людьми, да и казенные поселяне с довольным рачением трудятся в земледелии, ощущая, очевидно, труды свои сугубо награждаемые. Качество земли производит всякого рода хлеб – рожь, пшеницу, ячмень, овес, гречиху, просо, лен, конопель и прочее; из огородных овощей арбузы отменно сладкие и крупные[98], красные и белые дыни, разные огурцы, земляные яблоки, чеснок, лук, свекла, петрушка и многие другие. В рассуждении пространных степных мест великое заведено скотоводство, лошадиные, рогатого скота и овечьи заводы суть главнейший предмет, зажиточнейший, к получению изрядного прибытка. Скотоводство здесь содержать тем удобнее, что скот, особливо рогатый и лошади, почти через целую зиму могут себе в поле сыскивать пастьбу. Воздух здесь благорастворенный; вода в реках и озерах сладка и здорова, к продовольствию жителей служащая; рыбы находится изобильно разного рода. В лесах хотя недостаток, однако, в отвращение оного выращиваются ныне и посевом и рассадкою разные деревья. Звери в лесах и степях водятся; дикие птицы в большом количестве»[99].