Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сергей поймал ее за руку. Со стороны, конечно, сцена выглядела безобразной: взрослый мужик грубо хватает маленькую девочку, а та тщетно пытается вырваться. Сейчас из окон высунутся пожилые женские головы, и начнется…
— Ну послушай, Люся!.. — заговорил Сергей. — Деньги я дома забыл. Я сейчас тебя отпущу, только ты не убегай. Я тебе дам больше — сто рублей, хорошо? Если ты подождешь меня на этой скамейке две минуты, и никуда не исчезнешь… Ладно?
Девочка перестала выдергивать руку, и Лихоманов рискнул ее отпустить. Люся не стала убегать, Сергей отступил на шаг и перевел дыхание.
— Все, — сказал он, — жди меня здесь две минуты.
И сам кинулся домой, надеясь, что долго не задержится; дел-то всего ничего — сто рублей взять…
Квартира встретила его отвратительными звуками — кого-то нещадно рвало в туалете. Карину, естественно. Выставив ноги в коридор и стоя внаклон на коленях, она пугала унитаз с рычанием и стонами, словно перебравший султыги пьяница. Паша, видимо, сидел в комнате с Барином — дверь была плотно закрытой. Ира и Надя, обе с каменными лицами, выросли в прихожей.
— Я не понимаю, во что мы вляпались, — произнесла жена.
— Сейчас я возьму бумажник, и решу эту проблему, не беспокойся.
— «Не беспокойся», — нервно хихикнула Ира. — Да уж…
Лихоманов не мог терять время на бесплодные разговоры. Схватив бумажник, он задержался лишь, чтобы проверить, есть ли внутри деньги. Деньги были.
Он скатился по лестнице во двор, на ходу сложив в несколько раз сотенную и переместив ее в карман. Люся, к счастью, сидела на прежнем месте.
— Вот и я, — сказал он, через силу улыбнувшись. — Держи.
И, вынув из кармана купюру, протянул девочке, но попутно оглянулся — не подсматривает ли кто с близи.
Люся благосклонно приняла купюру и быстро спрятала ее невесть куда.
— Спасибо, дядь Сережа, — произнесла она и, поднявшись, тут же двинулась в неизвестном направлении.
— Эй! — сказал Лихоманов. — Ты мне что-то ведь обещала вернуть!
— А я вроде бы у вас ничего не брала, — пропел ребенок.
Сергей почувствовал, что весь мир вокруг него пошел вкруговую.
— Не брала? И что?! — Мужчина почти закричал. — Ты мне обещала отдать пудреницу моей жены!
— Ой… Дядь Сереж, я, кажется, ее потеряла… — жалобно произнесла Люся и опустила хитрые глазки долу.
— Да где ты ее могла потерять?! — зарычал Лихоманов, все же посмотрев на землю возле скамейки. — Отдай, черт возьми! Что за шутки!?
Какой бы ни была девочка оторвой, все же ей лишь недавно исполнилось семь. И, будучи к тому же не дурочкой, она сообразила, что не надо излишне злить взрослых. Конечно, красивую вещицу, блестящую, гладенькую, прямо-таки сладкого цвета очень, очень жалко, но ведь глупый дядя, как бы там ни было, не пожалел за нее неплохих денег.
— Ой, да вот же она! — сказала вдруг Люся, достав откуда-то пудреницу и протянув ее Сергею.
— Ну спасибо, Люсенька, — выдохнул Лихоманов, забирая вещицу. — Уж как жена обрадуется… Я ей обязательно скажу, что это ты нашла.
Сергей действительно не относился к знатокам детской психологии. Но потом убедил себя, что произнес эту фразу намеренно.
— Нет-нет! — с некоторым даже испугом сказала Люся. — Ничего не говорите. И я никому не скажу, что вы мне денег дали.
— Точно не скажешь? — Сергей строго сдвинул брови.
— Конечно! Ни за что не скажу… И вам спасибо, — почти шепотом произнесла она.
— Ну, тогда беги… — И, не обращая больше внимания на девочку, Сергей опять помчался домой.
Карину уже слегка отпустило. Она вернулась в комнату, где уселась в кресло, слегка запрокинув голову. Лицо ее опухло, покраснело, белки глаз налились кровью. Андрей Половод был без сознания, а может быть, просто спал. Павел бесцельно слонялся по комнате.
— Принес? — спросила Карина безнадежно.
Сергей кивнул, протягивая пудреницу. Молодая женщина даже всхлипнула от громадного облегчения, когда убедилась, что внутри вместо пудры находится плоский пакетик с заветным порошком. Павел потребовал ложку.
— Столовую надо. Лучше не алюминиевую, — заметил он.
Лихоманов сходил в кухню за ложкой, спрашивая себя не в первый раз уже — снится ему весь этот дурдом, или все-таки это кошмар наяву…
— Давай, замути мне скорей дозу… — сказала женщина Паше, протягивая ему зажигалку.
— А что, сама не можешь? — проворчал Кутапин.
— Не могу, — жалобно сказала Карина. — Руки не слушаются.
— Да я один не справлюсь — не умею эту хрень мутить…
— Ну пусть он тогда поможет…
Сергей уже и не думал спорить. Он помог Паше развести дозу порошка в ложке, довести ее до кондиции с помощью огонька зажигалки и втянуть жидкость в шприц.
Карина дрожащими руками расстегнула джинсы, стянула их с себя, небрежно бросила на пол комнаты. Упала в кресло, закинув одну ногу на подлокотник. Ноги у нее, подумал некстати Сергей, выше всяких похвал. Но какого лешего устраивать подобное шоу?
— Это еще зачем? — спросил он Пашу, который опустился перед Кариной на корточки. Шприц тот держал в правой руке иглой вверх.
— Вены на руках ей впадлу, видишь ли, дырявить, — недовольным голосом объяснил Павел. — Вот и ширяет в пах… Ты бы хоть спиртом прошлась сперва, — посоветовал он девушке. — Костоправ же оставил. А то нарыв наживешь, кто тебе его потом лечить будет?
Карина послушалась. Затем бросила комочек ваты на пол, еще сильнее раздвинула ноги, пальцами обозначила место для укола — между внутренней стороной бедра и белой полоской простых хлопчатобумажных трусиков. Паша прицелился и вонзил иглу.
— Попал? — хриплым шепотом спросила Карина.
— Да у тебя уже вены прятаться начали, — проворчал Паша. — Иглу боятся… Сейчас поймаю… Ага, есть.
Он нажал на поршень, выдавил жидкость, затем выдернул иглу. Гротеск, да и только, вдруг подумал Сергей. Если не знать, в чем дело, можно увидеть вполне сексуальную сцену, а вот ни Карине, ни Паше сейчас не до подобных ассоциаций… Хотя насчет Карины, возможно, он и ошибается.
У молодой женщины с лица необычайно быстро схлынули краснота и одутловатость. Карина нежно вздохнула, изящным движением сняла ногу с подлокотника кресла.
— Все… в порядке, — немного замедленно, словно проваливаясь в сон, сказала она.
Сергей только сейчас заметил, что Ира и Надя, оказывается, тоже наблюдают — видимо, из любопытства подошли к двери комнаты. Надо же, как глядят — прямо пожирают глазами зрелище. Хорошо хоть, Егор не видит.
Паша поднялся на ноги, бросил шприц на табурет, рядом с ложкой, на донышке которой уже подсыхали остатки зелья. Он без особых эмоций смотрел на Карину. Та грациозно изогнулась, распласталась в кресле, сладко вздыхая, словно от эротических ласк. Ресницы ее затрепетали, она затуманенным взором поглядела на собравшихся, плавно помахала рукой.