И это, конечно, хорошо, что в данный момент моё отражение мне даже слишком нравится — как лёгкий естественный макияж, так и распущенные волосы, красный топ и белая короткая юбка. Всё это смотрится гармонично и очень привлекательно. Но вот я какого-то чёрта смотрю на себя словно глазами Ильи и слегка краснею, понимая, что одежда мало скрывает фигуру, скорее подчёркивает её изгибы. Смотрится, конечно, совсем не пошло — иначе бы и не допустили, но внимание приковывает уж точно. И совсем не безобидное…

Вздыхаю, пытаясь взять себя в руки и избавиться от настойчивого желания в спешке придумать другой костюм и переодеться. Это, предположим, и могло бы быть возможно — да только выступаю я не одна, а ещё с двумя девчонками из других факультетов. И одеты они так же. Более того, уже готовы выйти на сцену, улыбаются, обсуждают, как и что.

А я заморачиваюсь из-за ерунды, ещё и других подвести могу.

Отхожу от зеркала, прогоняя ненужные мысли из головы. Включаюсь в разговоры девчонок. Мы с ними вместе репетировали последнюю неделю, так что уже хорошо общаемся.

Настраиваемся, собираемся… И тут объявляют нас. Причём не просто объявляют — фамилию, имя и факультет каждой называют. Теперь никаких шансов, что Илья не обратит внимание. До этого момента я ещё надеялась, что он в телефоне сидит и не вникает в происходящее на сцене, но теперь…

Хотя с чего я взяла, что услышав обо мне, Илья заинтересуется? И почему вдруг обидно от того, что, может, и не глянет?..

Впрочем, мне не до этих странных мыслей — наш выход.

Я сразу настраиваюсь на то, будто это та же репетиция, что была ещё вчера. Что мы просто танцуем в своё удовольствие, и никого тут нет… Хотя, кстати, не в первый раз же перед залом выступаю, и среди зрителей уже бывали важные мне люди, как например, брат или родители. А теперь их тут нет. Здесь сейчас никого их тех, кто для меня значим — даже однокурсники мне не так уж близки. Приятно общаемся, но не более того.

Мой настрой выручает меня недолго — множество взглядов совсем не сбивают, но лишь до тех пор, как вдруг не различаю из них тот самый, знакомый, прожигающий и ощущающийся будто физически. И вот как я вдруг умудряюсь выцапать из стольких разных именно взгляд Ильи, почувствовать его так, будто он тут один на меня смотрит? Остальных теперь словно нет… Не ощущаю.

Как ни стараюсь перебить это, но вижу перед собой только его, двигаюсь скорее машинально, но на удивление пластично и даже эмоционально. Меня неожиданно распаляет от его внимания. Я не знаю, что выражаю своим танцем, хотя по задумке мы должны были отображать воодушевление от перспектив студенчества, предвкушение будущего и прекрасного. Чтобы концерт был в одном стиле — посвящённом поступлению на первый курс.

Но я танцую что угодно, но только не это. Я не думаю об открывающихся передо мной возможностях или о масштабности жизни в новом городе — в моих мыслях только то, что Илья смотрит. И деться от этого некуда. Да и я как будто больше не хочу.

Мои постоянные движения не позволяют смотреть на него — но даже перед невидящим взглядом предстоят его глаза. Мои действия те же, что и по задумке, отрепетированные и изученные, но каждое словно обретает новый смысл. Каждый поворот, каждый взмах, каждый выпад или каждая растяжка — ему. И неважно даже, почему. Я наслаждаюсь от танца, самой себя, от того, какое впечатление вызываю. Не знаю как, но чувствую наверняка, что мною восхищены.

Выгибаюсь, плавно ползая по полу, и бросаю особенно чувственный взгляд снизу вверх, на этот раз чётко уловив глаза Ильи. Наши взгляды сами собой пересекаются, и мои щёки неожиданно горят. Моё чутьё меня не обманывало — он под впечатлением, но это осознание почему-то будто даже врасплох застаёт. Было проще думать об этом как об идее, танцуя, но ощущение реальности набатом бьёт по голове, предупреждением странным.

Такое чувство, что я в каком-то параллельном измерении. С одной стороны теперь словно опасаюсь этого внимательного горящего взгляда, запрещаю себе дразнить Илью и дальше, но с другой…  С другой — я почему-то всё равно продолжаю танцевать именно так, как и начинала. Соблазнительно, изящно, провокационно и в то же время непорочно. Всего в меру — и пронзительности, и загадки.

Точно знаю, что если бы это были какие-то соревнования, мы бы выиграли. Почти не вижу, как там двигаются девчонки, но даже если безэмоционально воспроизводят заученные движения — я всё равно вывезла этот номер на какую-то особую высоту. И нет, я не зазвездилась, просто легко признаю как свои достижения, так и неудачи.

А сейчас чувствую, что это один из лучших танцев, которые у меня были. Если не лучший — и это несмотря даже на то, что хореография и техника не так уж блистательны.

Ощущения безупречно станцованного номера на какой-то момент настолько окрыляют, что уже и Илья почти забывается…  И не сразу замечаю, как всё заканчивается.

На нас обрушивается шквал аплодисментов и восторженных вскриков. И тогда только я обнаруживаю, что уже стою на сцене с девчонками, принимая овации.

Как назло, первым становится порыв различить среди одобрительных присвистываний знакомый голос, или посмотреть в  сторону Ильи… Щёки мгновенно вспыхивают, и я подавляю дурацкий порыв. Тем более что уже пора за сцену. Девчонки вот уже уходят, и я как-то машинально с ними. Не обернулась, и мысленно хвалю себя за это.

Некоторое время стою возле чего-то типа гримёрки и, приложив руки к щекам, прерывисто дышу, успокаиваясь. Пытаюсь унять дрожь от выброшенного в кровь адреналина, и уж тем более не думать о том, что всё это вообще было. Происходящее вокруг воспринимается отрешённо. Кажется, девочки сейчас радуются тому, как круто всё вышло. К разговору подключаются и следующие выступающие, пока на сцену выходит кто-то ещё.

Кажется, нам делают комплименты, но я это скорее интуитивно чувствую, чем хоть как-то улавливаю. Киваю машинально, улыбаюсь чуть ли не дежурно. А у самой сердце никак не успокоится.

И долго это будет длиться?..

— Будешь смотреть концерт дальше? — обращается ко мне Аня, одна из танцующих со мной девчонок.

Вздрагиваю от неожиданности, но мысленно приободряюсь тому, что хотя бы вопрос с первого раза уловила. Значит, прихожу в себя от странного оцепенения.

— Вроде