Я уже тянусь к ручке двери, как вдруг ощущаю довольно настойчиво останавливающее меня прикосновение к плечу.

Вздрагиваю, не сразу решив, что вообще делать. Дальше открывать дверь или повернуться к Илье?

Чёрт… Вот откуда эта неуверенность?

Усилием воли напускаю на себя максимально невозмутимый и недовольный вид. А затем всё-таки смотрю на Илью — а то слишком уж настойчиво удерживает, вряд ли у меня получится просто выбраться из машины.

Вопросительно впиваюсь взглядом и хмурюсь при этом, давая понять, что серьёзно про метро говорила. Но Илья, чтоб его, не теряется совсем. Хватка только слабеет, но рука по-прежнему у меня на плече. Прикосновение ощущается так остро, будто я и не в кожаной куртке.

— Думаешь, я тебя пущу? — снисходительно интересуется Илья. — Ты же недавно за голову держалась от того, как тебе плохо после попойки. А в метро ещё и опасно может быть.

Я веду плечом, пытаясь отбросить его руку. Не знаю даже, что меня сбивает с толку больше — чуть ли не ласковый взгляд, насмешливое упоминание о тех моих жестах, которые, конечно, притворными были; или внезапная забота по поводу опасности метро.

Хотя кто бы говорил, на самом деле. У меня теперь метро с ним в первую очередь ассоциируется, и это не самые приятные воспоминания.

— Ага, особенно в переходах, — не выдерживаю, бурчу об этом.

Илья усмехается.

— Вот-вот, — он всё-таки убирает руку с моего плеча, но напоследок будто специально пробегает по нему пальцами. Ощутимо так, почти ласково.

От его близости, таких действий, да и ироничного ответа мне совсем уж не по себе. Я не понимаю, чего хочу больше — встать и сбежать отсюда или потребовать ответов. Почему Илья так себя ведёт, что, в конце концов, было в том переходе и какого чёрта вообще происходит. Почему так сложно становится смотреть ему в глаза?..

— И всё же я рискну, — отрезаю, но пока не тянусь к дверной ручке снова. — Не факт, что с тобой безопаснее, — чуть тише добавляю, хотя и сомневаюсь, что Илья станет меня уверять в обратном.

Для него ведь ничего такого не происходит. Как и тогда в переходе, так и сейчас. Мне уже ясно давали понять, что та тема закрыта, и я в неё лезть не должна. Разве от одного поцелуя что-то могло поменяться?..

— Не факт, — в подтверждение этих мыслей беззаботно подтверждает Илья. — Вот только тут и до метро дофига ехать, ты в курсе вообще, что за район?

Я оглядываюсь вокруг — как назло, даже не слушала адреса, которые девчонки называли. И, конечно же, понятия не имею, где мы теперь. Не так давно ведь в Москву приехала, и Илья об этом знает.

Вздыхаю. Я, конечно, могу всё равно выйти навстречу неизвестности, но зачем? Уже и темнеть начинает. Пусть лучше подвезёт меня, ничего страшного не случится. А потом я обязательно напомню про обещание не попадаться мне на глаза.

— Ладно. Полчаса в парке, но не больше, — озвучиваю решение, глядя на Илью как можно убедительнее, чтобы понял.

Он ухмыляется одним уголком губ и заводит мотор.

— Подъедем ближе к парку, — поясняет, — там парковка нормальная.

Я только и киваю. Буду воспринимать происходящее, как сон, в котором можно творить что угодно, не задумываясь о последствиях и правильности.

А пробуждение ведь всё равно будет. У меня есть козырь — насколько помню, Илья не хочет, чтобы я распространялась о его похождениях по переходам. А значит вряд ли перестанет соблюдать условия нашего договора, если я напомню о нём…

*********

Оказывается, прохладный ветерок и ходьба помогают прийти в себя, когда голова плыть начинает. Не скажу, что чувствовала себя пьяной, но всё-таки некоторое время мне и ходить было непривычно, смешно скорее. По крайней мере, до машины Ильи. В ней я, кажется, окончательно протрезвела, а сейчас, когда мы неспешно прогуливаемся по действительно просторному и красивому парку, я совсем прихожу в себя.

Настолько, что даже вынуждена признать — а ведь мне нравится. И гулять, и любоваться разными арт-объектами, деревьями, зданиями, а также слышать пояснения Ильи о них. Судя по всему, он действительно хорошо знает это место.

— Живёшь где-то здесь? — неожиданно осеняет меня.

Задав вопрос, немного смущаюсь. Хотя до этого довольно легко поддерживала разговор, но в том и дело, что он скорее о парке был. А теперь, получается, я проявляю интерес к Илье.

Что в этом такого — сама не понимаю. Тем более, вопрос безобиден.

— Ну да, в этом городе, — усмехается Илья, и я закатываю глаза. Не знаю, специально или нет, но такой несерьёзный ответ словно обстановку разряжает, и неуместное смущение прогоняет. — Район другой. Просто родился в Москве, куда меня только не мотало в этом городе, — уже иначе, как-то даже задумчиво добавляет Илья.

Я неосознанно замедляю шаг, неожиданно даже для себя впитывая эту информацию глубже, чем должна. Например, удивляет, что он москвич. Мой брат ведь нет, да и универы у них разные, как подружились, интересно? Вряд ли это связано с тёмными делишками Ильи, хотя не сомневаюсь, что «куда только не мотало» как раз к ним относится.

— В парках тоже вымогал деньги? — поймав его взгляд, язвительно спрашиваю.

Сама не знаю, откуда это желание поддеть его. Наверное, хочется отогнать эту неожиданную лёгкость и приятность общения. Напомнить обоим о сути.

Илья не сразу отвечает, бросив на меня какой-то пронзительный взгляд. А потом снова усмехается, только на этот раз как-то иначе.

— Думаешь, тут это удобно? — привычным беззаботным тоном поддевает он.

Вроде со стороны всё, как обычно — Илья не воспринимает всерьёз мои попытки придать важности тому моменту в переходе, как и не позволяет узнать о нём больше. Усмехается тоже почти так же, как и в прошлые разы. Тогда откуда это ощущение, что воздух вокруг напряжённее становится? Дышать ведь сложнее почему-то.  И не покидает ощущение, что на этот раз Илья скорее пытается придать лицу беспечности и зафиксировать насмешку, чем на самом деле его забавляет разговор.

— Тут есть укромные места, — не сдаюсь я, только мой голос звучит чуть тише.

Илья неожиданно приближается. Неспешно, глядя мне в глаза, заставляя невольно отступить. А ведь впритык не подошёл, лишь на пару шагов дистанцию сократил, но у меня всё равно чуть ноги