особо сложной. Высота окна и правда была изрядной, но с помощью штор спустил сначала Ксению, потом, едва не надорвавшись, Любовь Михайловну, и выбрался сам. На улице было приятно тихо и пусто. Я покрутил головой, пытаясь понять, где мы находимся. Не понял. Сзади и спереди здание, справа забор, слева забор. Обернулся к Ксюше:

- Золотце, а мы где?

- Мы во дворе. Здесь часто проводятся собрания и корпоративные мероприятия.

Очередная бесценная информация.

- А как нам отсюда выбраться на парковку?

Секретарша махнула растрепанной головой на правый забор:

- Там есть выход в проходную.

Теперь надо, чтобы на проходной никого не было. Я хочу только тихонечко уехать отсюда, и забыть все, что видел. А стресса мне хватит на ближайшие пару лет, с запасом. Не было меня здесь и все.

- Милые дамы, нам пора! Поскакали на выход.

И мы поскакали. До забора дошли без проблем, только пару раз охала и хваталась за сердце Любовь Михайловна – в окнах, мимо которых мы проходили, периодически появлялись окровавленные рожи бывших коллег. Я головой по сторонам не крутил, не хотел смотреть на эти непотребства.

Подойдя к двери, ведущей в проходную, я постоял, достал на всякий случай ПМ и негромко постучал. Если там кто-то есть, то должны откликнуться. И тут же меня передернуло от проскочившей как молния мысли – а что если эта дверь закрыта? Так, спокойно, решаем проблемы по мере поступления… С той стороны никто не шумел, уже хорошо. Аккуратно потянул дверь на себя. Открыто, слава всем богам. На трехметровый забор с колючкой поверху я бы не хотел лезть. Вздохнул, открыл дверь нараспашку и отскочил – а ну как там сейчас выскочит все же какой тихоня? Нет, не выскочил. Заглянул – в тамбуре никого. Обернулся к стоящим за спиной секретарше и бухгалтеру, приложил палец к губам и помахал рукой, мол – айда на волю. Пошел первым. До самого выхода из проходной никого не встретил, лишь раздавалась музыка издалека, и показалось, что начинало пахнуть чем-то неприятным – то ли кровью, то ли еще чем. Но, может, и показалось. Прошел пост охраны, вышел на улицу и замер.

Думаю, любой на моем месте поступил бы так же – когда на тебя уставились сразу несколько автоматных стволов. Стволы были в руках у людей, одетых в симпатичные белые костюмы химзащиты. За их спинами стояли несколько невзрачных белых Газелей, возле которых находились еще несколько костюмированных. Либо Хэллоуин набирает обороты, либо меня сейчас будут вязать… Ближний ко мне человек в химзащите глухо проорал:

- Бросил ствол! Лег на землю! Руки на затылок!

Я не стал спорить, аккуратно положил своего Макарова на землю и улегся сам. За моей спиной выбрались из дверей проходной мои попутчицы и застыли столбиками. Я обернулся и рявкнул:

- Не тупить! Слушаться дядек!

Дядька снова заорал, впрочем, без особой фантазии:

- Обе на землю! Руки на затылок!

Спустя минут сорок всю нашу дружную троицу везли в закрытом кузове Газели. Куда везли - нам сообщить не посчитали нужным и даже не представились. Проверили только мое разрешение на ПМ, упаковали его, и запихнули нас в означенную Газель. Хорошо хоть сиденья были, хотя после НИИ я бы и на полу посидел, главное, подальше от самого института и его недружелюбных сотрудников.

Как это обычно и бывает, по крайней мере у меня, накатил отходняк. Только сейчас начало в голове укладываться, что же произошло. Твою-то мать, ну вот на хрена Ксения позвонила мне??? Сидел бы в офисе, работал себе спокойно. А тут какие-то страсти, зомби, и в итоге меня куда-то везут. И еще вспомнилось, как я чуть не пристрелил бухгалтершу. Нестерпимо захотелось курить, но и сигареты, и зажигалку у меня изъяли загадочные люди в химзащите. Я же ведь в самом деле хотел убить эту женщину. Что это было? Даже в мои худшие годы я за собой такого не замечал. Всякое бывало, но чтобы было такое жгучее желание выпустить пулю в лоб беззащитного человека… Ладно, потом буду в себе копаться.

- Есть у кого предположения, куда и зачем нас везут? – спросил я.

На какой-то вразумительный ответ особо не рассчитывал, но сидеть в гнетущей тишине становилось невозможно. Никто мне не ответил и я повысил голос:

- Эй, гражданочки, чего молчим?

- Кирилл! – Ксения, наконец, оторвала глаза от пола – Откуда мы можем знать? Что ты от нас-то хочешь?

- Поболтать хочу – буркнул я. – Неуютно мне в тишине, да неизвестности сидеть. Думается мне, что это те самые, кому звонил твой начальник. Попытайся вспомнить, что он говорил, Ксюш.

Снова повисла тишина. Спустя минуту, Ксения подала голос:

- Я, правда, не помню почти ничего. Он кричал, что никто из здания не выйдет, нужна помощь, и что-то про высокую вирусность или что-то наподобие… Мне уже тогда было страшно, потому что он кричал на всех, и охране запретил выпускать кого-либо, и на меня накричал без повода… Я его таким никогда не видела!

- Вирусность? Или вирулентность? – Мне очень не понравилось это ее воспоминание.

- Да, по-моему, второе слово! Ты знаешь, что оно значит? – Секретарша даже немножко ожила. Вот они, женщины, только дай повод поговорить.

- Странно, что ты этого не знаешь, из каждого утюга его через слово говорят. На дворе пандемия, вообще-то. А что говорят про последний штамм коронавируса?

Но ответила мне Любовь Михайловна, которая выглядела крайне плохо – очень бледная, под глазами черные круги, и как будто даже похудела.

- Вирулентность – это скорость распространения вируса, если упрощенно. Насколько легко он передается.

- Согласен с предыдущим оратором. Надеюсь, это он про коронавирус все же волновался… - вздохнул я.

- Молодой человек, хватит из себя дурака строить! – Каким-то не своим голосом глухо проговорила бухгалтер – Наш Николай Петрович не от коронавируса стал кидаться на людей. Эти умники что-то не то изобрели у себя в лаборатории. И от этого чего-то стали… - Она слегка заикнулась - Тем, что мы видели. А если высокая вирулентность - то несложно догадаться, куда нас везут и почему они в химзащите. И я бы предположила, что в ближайшее время нас никуда не отпустят.

Приятная перспективка, черт побери. Такие мысли