— Вы за мной наблюдали?

— Только те несколько мгновений, что вы проходили мимо.

Она не знала, что сказать на это. Не знала, как на это реагировать. Должна ли она быть польщена? Встревожена? Оскорблена? Кажется, она испытывала все эти чувства одновременно, но больше и превыше всего она была удивлена.

Явно оценив ее молчание как ободрение, Коннор улыбнулся и потянулся к ее руке.

— Выходите за меня замуж, Аделаида.

Не зная, что сказать, она произнесла самое очевидное:

— Вы говорите серьезно?

Но поверить в его серьезность Аделаида не могла. И особенно тревожным было то, что какая-то ее частица испытывала соблазн принять его предложение. Она не знала о Конноре Брайсе ничего, кроме того, что он способен пробраться на чужой бал и готов несколько месяцев следить из окна за женщиной, прежде чем с ней заговорить. Он мог оказаться пьяницей. Или игроком. Он мог быть вором или убийцей. Или и тем, и другим, и всем этим сразу.

Она не любила сэра Роберта, но четыре месяца знакомства и ухаживания позволили ей составить некоторое представление о его характере.

И эти же четыре месяца существенно истощили ее наследство. У нее совсем не оставалось времени.

— Я не могу. — От этих слов во рту разлилась едкая горечь. Аделаида отобрала у него руку и сразу ощутила холодную пустоту. — Я прошу прощения. Мне нужно идти.

Коннор заступил ей дорогу.

— Только не к сэру Роберту.

— Он хороший человек.

— Дайте мне время доказать, что я лучше. Дайте мне еще один день.

Аделаида покачала головой. Каждый день откладывания решения по поводу сэра Роберта был еще одним днем, усиливавшим угрозу, нависшую над будущим ее семьи. Риск оскорбить сэра Роберта был слишком велик, а последствия этого слишком серьезны.

— Я предлагаю вам выбор, — настаивал Коннор. — Я предлагаю вам шанс получить нечто большее, чем...

— Мне не нужно большего. Я не хочу этого. — Как легко скользнула эта ложь с ее языка. — Я хочу обеспечить безопасность и сохранность того, что имею.

По крайней мере это было правдой.

Его лицо стало жестким, почти жестоким.

— И я ничего не могу сделать, что изменило бы ваше мнение?

— Ничего. Мне очень жаль.

Аделаида шагнула мимо него, но он схватил ее за руку и круто развернул к себе лицом.

— Поцелуйте меня на прощание! — прорычал он. — Подарите мне хотя бы это!

И прежде чем она успела что-то сообразить, как-то отказать ему, Коннор резко притянул ее к себе.

Этот поцелуй не был нежным. Не было ни уговаривания, ни шутливого поддразнивания, ни теплоты соблазна. Его рот жестко накрыл ее губы и завладел ими. Его жаркое дыхание... его запах, столь же пьянящий, как виски, которое она пробовала вчера ночью... От шершавого прикосновения его щетины к чувствительной коже ее лица по ее телу пробежала дрожь. Умелое давление его губ, сладостное скольжение его языка вызвали глубинный трепет.

Его ладонь властно легла ей на затылок, поворачивая ее лицо так, как ему было удобно... как нравилось ему... и ей.

Мир вокруг поплыл и закружился. И тут же замер, когда совсем рядом с другого конца зеленого туннеля раздался громкий смех.

Миссис Кресс! И ее прогулка! Волна паники захлестнула Аделаиду.

Она замерла. Но ее полуоткрытый рот находился всего в дюйме от рта Коннора.

Коннор шевельнулся... И одним гибким движением вывел их из-под защиты увитой розами арки на полное обозрение дюжины гостей.

В этот миг ее мир снова бешено закружился, но на этот раз не было никакой надежды на то, что он остановится.

Аделаиде показалось, что она окружена морем широко открытых глаз и разинутых ртов. Тишина воцарилась абсолютная.

Она оторвалась от Коннора и застыла на месте, багровая, как все присутствующие гости... за исключением, пожалуй, сэра Роберта, щеки которого пошли алыми пятнами, медленно распространявшимися по всему лицу.

Никогда в жизни Аделаида не испытывала такого мучительного стыда, даже когда ее стошнило на туфли сына викария на глазах у всех прихожан. Ей тогда было двенадцать лет. Она была достаточно взрослой, чтобы испытать отчаянное смущение, но еще достаточно маленькой, чтобы не усомниться, что умрет от этого на месте.

О, как ей хотелось сейчас, чтобы так все и произошло. Поскольку в сравнении с тем, что грозило ей сейчас, порча обуви сына священника была просто досадной мелочью. А вот момент, когда молодая леди просто обязана была умереть от стыда, — это когда половина гостей светского приема, включая ее почти что жениха, застигли названную леди, швыряющую в грязь семейную честь ради поцелуя незнакомца.

Незнакомца, который, совершенно очевидно, скомпрометировал ее намеренно.

— Что вы натворили?! — ошеломленно прошептала она.

Голос Коннора тихо прошелестел у нее над головой:

— Я вас спас.

Мысли о собственной смерти мгновенно сменились желанием увидеть его смерть. Если и существует момент, когда молодая леди может безнаказанно убить джентльмена, он настал именно сейчас...

— Вы!..

Список ругательных слов, вертевшихся у нее на языке, затерялся во взрыве восклицаний, которыми разразились гости. Все они внезапно обрели голос и напали на нее с вопросами и требованиями.

Она, заикаясь, попыталась обратиться к ним ко всем сразу.

— Я требую объяснения!

— Вы получите его, сэр Роберт. Я...

— Святые небеса, дитя! О чем ты только думала?!

— Если позволите мне объяснить, миссис Кресс.

— Никогда не ожидала этого от мисс Уорд!

Аделаида открыла рот и тут же его закрыла. Ей нечего было ответить.

— Коннор! — Леди Энгели, хорошенькая брюнетка с синими глазами, вдруг возникла в просвете между широкими плечами двух гостей. Спустя мгновение ее муж, маркиз Энгели, сделал шаг в сторону, давая ей дорогу. — Коннор, что вы здесь делаете?

— Не думай об этом! — Золовка леди Энгели, леди Уиннифред, пробилась сквозь толпу и встала с ней рядом. Ее янтарные глаза расширились от потрясения. — Как вам удалось выйти из тюрьмы?

Аделаида засомневалась, что расслышала ее правильно.

— Что-что?.. Из тюрьмы?!

— Малышка Фредди, — протянул Коннор. — Всегда такая тактичная.

Значит, она все расслышала правильно. Казалось, ничто не может ухудшить ситуацию... но нет, оказалось, что может. Ее скомпрометировал беглый каторжник.

— Из тюрьмы?!

Аделаида не произнесла это, а жалобно взвизгнула. Удивительно, что она вообще смогла выдавить из себя даже это. Тюрьма!.. Чего еще ей было ждать?!