представлению выходит, что вовсе даже и неправильно в Христа веруем. Вот, значит, потому и можно им с нами воевать на стороне басурман. Живут они строго по заветам Игната — это у них как бы такой общий свод законов от их основателя, атамана Некрасова Игната. И очень строгие они там, я тебе скажу, эти самые законы. А самый главный из них — это «Царю не поклоняться, при царе в Расею не возвращаться».

— Что, Федотка, ну как так-то? Супротив Российской власти воевал, ее люто ненавидишь, а сам же, вон, личину Царя-Императора на себя же и надел? Ну, отвечай, чего молчишь-то?

Пленный, привязанный к центральной мачте, ничего не ответил и только лишь молча опустил голову.

— Ты не смотри, что он такой смирный, — кивнул на него Баранов. — Пока его из Стамбула в Белград перевозили, три раза в дороге пытался бежать. Богдана ножом ранил. Пришлось его там оставлять. Да и ребяткам тоже хорошо досталось, — кивнул он на дюжих гвардейцев. — Это сейчас он посмурнел, после трехнедельного плена, а так — зубами, говорит, вас рвать, царских слуг, буду!

Обратно вниз по течению шхуна шла гораздо быстрее. В связи с прекращением военных действий между Османской и Российской империями движение судов по реке увеличилось, и теперь капитану приходилось менять курс гораздо чаще, чтобы расходиться с встречными бортами подальше. Впереди было еще два участка, которые вызывали особое опасение, и самым первым были Железные ворота с их Голубацкой крепостью, там, где Дунай, стиснутый Карпатами и горами Старо-Планины, был наиболее узким.

Все шло по установленному судовому распорядку. Дежурная вахта из матросов работала с парусами и такелажем, а переодетые егеря вели постоянную приборку на палубе и наблюдали за рекой. Теперь оружие у каждого лежало в больших рундуках, в шаговой доступности.

Семейство Милорадовича было предоставлено само себе, а около Егорова, разглядывающего трофейный турецкий пистоль, сидело трое пластунов и Радован.

— Вот потому-то, ребятки, он и не стрельнул, — объяснял слушателям Лешка. — Запустил хозяин свое оружие, затравочное отверстие в замке он не вычистил от нагара. Курок-то турок спустил, а тот в холостую щелкнул. Вот за это небрежение он и поплатился. Пришлось ему с клинком в рукопашную идти. А так бы бахнул, и даже если промахнулся, то все равно бы тревогу поднял. Вот потому мы и проверяем свое оружие по три раза на дню, а вы его чистите и смазываете по несколько раз. Так что не ворчите, вот вам чужой опыт в небреженье, — и он, направив ствол за борт, опять пару раз щелкнул курком. — Держи, Лазар, разрядите его, разберите по мелким деталям, все вычистите, соберите, он вам еще верой и правдой служить будет. Так-то доброе оружие, ствол хороший, замок на нем надежный, видно, что это австрийское изделие. Значит, и хозяин его не из простых соглядатаев был.

— Господине официре, зашто имате тако поцепане униформе? — младшая из стоящих рядом сестер Живана Милица с улыбкой кивнула на старые штопаные матросские робы. — Или у руској војсци тако сви ходају?

Алексею стало даже как-то неловко. Он почему-то покраснел и замешкался с ответом.

— А ну брысь отсюда, стрекоза! — подошедший сзади брат громко шикнул, и девчонки со смехом убежали к кормовой каюте. — Будете мешать солдатам и матросам, точно такие же робы наденете! Лучше, вон, помогите нашему коку готовить обед, и сколько раз вам уже можно повторять — говорить на людях только на русском! Мы в Россию плывем!

— Да, брате! Слушајте, господине официре! — девчонки показали ему язык и нырнули за дверь каюты.

— Ох и стрекозы! — покачал тот головой. — Ничего, совсем скоро подрастут, и можно будет уже замуж выдавать. У нас с шестнадцати самый возраст для замужества. Боюсь, только бесприданницами они будут у меня.

— Не бойся, господин офицер, — улыбнулся Алексей. — Капитан-поручика получишь по итогам войны, да и премиальные хорошие будут. Только бы нам вернуться. Сам слышал — впереди два опасных участка, как бы нам там прорываться не пришлось!

К Железным воротам подошли в темную, пасмурную ночь. Небо было затянуто тучами, накрапывал мелкий дождик, и шхуна, спустив паруса, прошла десять верст по быстрому течению речной теснины всего лишь за один час. Зоран сам лично встал к штурвалу и словно бы на ощупь вел свое судно. Вот показались и утесы Голубацкой крепости, охраняющей самый узкий проход. На старинных бастионах тускло горело несколько светильников, но людей нигде вокруг видно не было. Никто не окликнул проходящее всего в какой-то сотне саженей судно.

— Слава Светом Николају! — Зоран передал штурвал рулевому и размашисто перекрестился. — Повезло нам сегодня, господин офицер. Очень сильно повезло! Но больше я ни за что тут ночью не пойду! Два раза нас чуть было на камни не бросило. О-хо-хо-о! — и он вытер с лица то ли пот, то ли мелкие капли дождя.

— Через два дня будет Видинская крепость, а за Арчаром нас уже встретят и прикроют наши суда, — Ветров успокаивающе похлопал капитана по плечу. — Ты молодец, Зоран, на Дунае нет капитана лучше. Совсем немного нам осталось. Может быть, так же попробуем ночью потихоньку проскочить мимо следующей крепости, вот как и здесь?

Подгадали так, чтобы проход мимо Видино был затемно. Но теперь погода была ясной, луна на небе светила ярко, и так же незаметно, как и под Железными воротами, пройти уже здесь не получилось. На середине реки их встретил двадцативесельный кончебас, с которого раздался грозный окрик на турецком.

Зоран выругался и посмотрел на стоявшего рядом с ним Ветрова.

— Скорости не снижай, отвечай им спокойно и правь как ни в чем не бывало дальше, — Илья окинул взглядом всю реку. Больше поблизости никаких судов не было. Как видно, это гребное одномачтовое судно турок было здесь дежурным. — Ну, Егоров, готовься, теперь дело за тобой и за твоими стрелками!

— Егеря, к бою! — выкрикнул тот команду, и сухо защелкали взводимые курки на фузеях и штуцерах.

А с идущего наперерез кончебаса все продолжали угрожающе кричать. Шхуна уже была от него на расстоянии уверенного выстрела из ружья, но Алексей все медлил с командой. Наконец он определился.

— Василий, готовь тромбон. Внимание всем! Первым работает Афанасьев с носа. Сразу же после него Кудряш, Борис, Воробей и Быков кидают с бортов гренады, авось какая и залетит к туркам. Потом все бьют из ружей на выбор и по своему личному прицелу. Всем быть наготове! Живан, убери девчонок с палубы! — резко выкрикнул он, увидев, что любопытные сестры выскочили на шум из