Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не знаете, куда знахарка ваша подалась?
Ефим развел руками.
— Так они всегда так. Приходят и уходят. Тетка Дарькина тоже лет на десять ушла куда-то со двора, когда сын-то подрос, а потом вернулась, как будто так и надо. Бабка рассказывала, до нее старуха была, пришла из ниоткуда в старом доме на отшибе поселилась. Весен семь пожила и опять ушла. А годков ей было поболе, чем сейчас моей бабке есть.
— Понятно, — Юлиан осмотрел парней задумчивым взглядом и пошел дальше.
Артем последовал за ним.
— Заметил? — спросил куратор, когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы их не расслышали.
— Что?
— У Ефима этого на поясе амулет висел из клыков. Не волчьи ли?
— Волчьи, — подтвердил Ведун. — Только это ему граф Фонрозин презентовал. За помощь в охоте.
— Граф так щедр?
— Да у него этого добра полон дом! Склеп животных, а не поместье, честное слово! Ему когда надоедает что-нибудь, он или слугам дарит или еще кому отдает. В деревне этой года три назад на спор раздал половину своих трофеев. А потом из леса неделями не вылезал, восполняя потери.
Юлиан услышанное комментировать не стал. Но следователь был уверен, что он запомнил все до единого слова.
* * *
Семен был счастлив и печален одновременно. Юлой крутился вокруг девчонки, с напряжением следящей за каждым его движением. С одной стороны, мама принесла второго ребенка, чего еще желать? С другой, незнакомка на контакт идти не желала, упорно молчала на все вопросы и жалась к стене. Говорить кому-либо о новом жильце мама настрого запретила, на улицу выводить девочку — тоже, так что и сам Сема провел весь день в доме.
Найденка вела себя тихо, ела жадно, на мать смотрела с опаской, особенно когда та ей ногу перевязывала. Но убежать не пробовала. Вечером Дарья постелила девчонке на скамье, а сама вместе с сыном легла на печке.
В этот же вечер произошло еще одно знаменательное событие: чужому ребенку показали подпол.
— Если что — сразу лезь туда, — сказала Дарья. — Никто не найдет.
Девочка кивнула. Это был первый ответный жест с ее стороны за весь день.
Спать Семен ложился почти счастливым.
А мама еще говорила, что без отца завести братика нельзя! Так он и на сестренку согласен!
* * *
Вообще-то Артемий, погруженный в невеселые мысли, шел к Витке, когда рядом раздалось:
— Да стой ты, краля!
Два солдата шли быстрым шагом за Настасьей, уволакиваемой куда-то Дарьей.
— Баба! Ну почто ты ввязалась! Не обидим мы девку!
Бирючка остановилась, задвинув Красу себе за спину.
— Пошли отсюда, пока глаза не повыкалывала!
— Даш, да они просто смешили, — начала было Настасья, но на нее рявкнули:
— Молчи, дура! — и она послушно замолчала.
Артем подошел ближе.
— В чем дело?
Солдаты переглянулись. С городскими коллегами они не пересекались, да и сам следователь носил гражданскую одежду (им разрешалось, дабы не напрягать народ каждый раз своим появлением), так что его не опознали и грубо поинтересовались:
— Ты тут че забыл?
— Не "ты" а "вы", любезные. Артемий Ведун, помощник куратора из столицы по "лесному делу". Начальство не узнаете?
На самом деле он, конечно, числился подчиненным, а не помощником, да и непосредственным начальством для них не был, но решил на всякий случай немного приукрасить собственный статус. Вдруг мужикам что нехорошее в голову ударило, и надо немного их остудить.
Но вояки попались нормальные.
— Звиняйте, не признали, — спокойно повинился тот, который постарше. — Да мы что?? Мы ничего. Смешили девчонку байками армейскими, а тут мымра выскочила из-под земли словно, наорала на нас, девку увела. А мы что? Мы мирные. Мы смешили только.
— Да мы и второй бабе рады, — влез безусый, — да только что ж она кричать да замахиваться стала? Да ни за что, ни про что! Села бы рядом…
— Я тебе щас сяду! — пошла в наступление Дарья. Но Артемий схватил ее за руку.
— Свободны, — обратился он к солдатам. — Но во избежание повторения подобной ситуации будьте добры девиц местных не смешить. Друг другу байки рассказывайте! Понятно?
В ответ покивали и, попеременно оглядываясь, пошли к корчме.
— Да что ты лезешь! — тут же ожила Настасья. — Разговаривать мешаешь!
— Да конечно! — напустилась на девушку Дарья. — Говорить они с тобой хотели, как же! Дура, что ли?
— Не дура! Это ты везде плохое видишь! А они может интересное рассказывали!
— Смотри, Настена, договоришься, что в подоле принесешь!
— Как ты что ль?
— Да хоть и как я! Вот такой же и станешь!
— Ведьма! — выплюнула Краса и умчалась к своему дому.
Бирючка зло смотрела ей вслед.
Ее руку все еще держал Ведун.
У нее оказались очень тонкие женственные запястья и длинные "музыкальные" пальцы. Артем невольно провел пальцем по шершавой от постоянной работы ладони.
Дарья вздрогнула. И вся вдруг покраснела.
— Спасибо, — пробурчала она, вырывая руку. — А то попала бы дура…в анекдот.
— Не за что. Не думаю, что они сильничать бы стали.
— Кто его знает, — вздохнула женщина. — Человеческая душа потемки.
— Даша… тебя обидели?
— Да кто меня обидит? — хмыкнула собеседница. — Никто не обижал, сама дурой была. Сама повелась на речи, сама пришла. И эта такая же. Только еще глупее. Не видит, что под носом творится. Красивая, гордая, ей кажется, никто ей ничего злого сделать не может. Принесет в подоле, как пить дать, принесет!
— А ты оберегаешь значит?
— Еще чего! Оно мне надо? Мимо просто проходила, увидела, как дуру обхаживают, а она уши развесила, слушает про заморские страны. Молодая, все ей интересно. А с кем тут поговорить-то, если сплетничать не собираешься? Авдотья и та отсюда ушла уж дня три как.
— Как Семен?
Женщина улыбнулась.
— Понаслушается сказок, и бегает то с драконом борется, то торговый корабль за океан пускает. Вчера вот чародея пленил. Паука то есть.
— А кто ему эти истории рассказывает?
— Как кто? — удивилась Даша. — Я. Ну и иногда Ждан, когда мы на мельницу ходим.
— Так значит все-таки есть с кем поговорить? — заметил следователь.
— Мои истории — для сына! — отрезала Дарья. — Я к глупым девицам нянькой не нанималась!
Артем взял женщину за локоть.
— Расскажи.
Она посмотрела на него изумленно.
— Устал я, Даш. Расскажи и мне свои истории. Только, чтобы добро обязательно побеждало.
Как ей хотелось вырвать руку и молча уйти одной!
Посмотрела в действительно уставшие глаза и не смогла.
Так они и шли до дома, а потом еще несколько раз вверх-вниз по улице, под ее монотонную речь. И Артемий,
