— Ты, что, глупая? Сказала, уехали все! — Тут из глубины старухиной квартиры раздался отдаленный детский плач. Старуха встрепенулась, повернула голову и крикнула: «Иду-иду, внученька!» Потом, вновь вперив свой мутный взгляд в Лерку, прокаркала: — Гостинцы сестрам привезла?

Лерка по привычке действительно держала пакеты, полные разнообразной вкуснятины. Маруся обожала глазированные сырки, а Анечка от вида «Чудо-йогурта» тряслась от предвкушения лакомства.

— Да, вот... — Лерка неуверенно покачала пакетами.

— Ну, чего ж ты, обратно все потащишь? Давай уж, передам в понедельник!

— И не успела Лера опомниться, как старуха вырвала из рук пакеты и захлопнула дверь.

Лерка тупо смотрела на негостеприимную квартиру, потом развернулась, села на ступеньки и горько расплакалась. И непонятно было, чего ей было жальче — себя, сестренок или истраченную на гостинцы стипендию. В том, что продукты не доживут до Маруси и Анечки, она не сомневалась. Сожрет противная бабка все, не подавится.

Как же Лана могла уехать и не предупредить ее, Леру? Почему она так и не позвонила? Лера даже не могла пожаловаться отцу, поскольку так и не получила его номеров телефона в Таллине. Бабушка тоже была не в курсе.

Послышался звук вызываемого лифта. Лерка вскочила, утерла слезы и стала медленно спускаться по лестнице. «Что же происходит?! Хоть бы поговорить с кем! Ведь никого рядом. Мама — в Швейцарии, папа — в Эстонии. С бабушкой? Та во всем будет оправдывать «Ланочку». Да и отъезд отца так подействовал на нее, что бабуся до сих пор все никак не придет в себя. Прям засада какая-то».

Лерка, задумавшись, не заметила, как спустилась на четвертый этаж и очнулась только тогда, когда нажимала на звонок Наткиной двери. Она даже не успела удивиться, с чего это вдруг она решила зайти к бывшей подруге, как дверь распахнулась и миловидная женщина уставилась на нее с широкой улыбкой.

— Простите, ради бога, а Ната дома? — спросила Лера.

— Она в институте, будет очень поздно.

— А...

— А ее мама на работе. Я их родственница, — по-своему расценив Леркино «А...», отрапортовала женщина. — Может, что-то передать?

— Нет-нет, спасибо, — заторопилась Лерка и быстро сбежала вниз.

Уже отойдя от подъезда, ей вдруг показалось, что тоненький детский голосок кричит с верхних этажей «Лерочка, Лерочка». Лера задрала голову, но конечно же ничего не увидела. «Господи, у меня уже слуховые галлюцинации от расстройства». Слезы вновь заволокли глаза, и она стремглав бросилась на автобусную остановку.

Лера дозвонилась до Ланы только вечером в понедельник.

— А с какого перепугу я должна тебя ставить в известность, куда я направляюсь? — гневно ответствовала Лана на возмущение падчерицы. — Я вообще-то взрослый человек, и ты мне не указ!

— Но ты обещала позвонить! — возмутилась Лера.

— Не могла! — отрезала Лана. — Я, видишь ли, на работу вышла, времени звонить всяким нет!

Велико было желание Леры послать мерзавку куда подальше, но она так соскучилась по девочкам, что, усмирив свой праведный гнев, жалостливо спросила:

— Лана, я могу встретиться с Марусей и Анечкой?

— Завтра в три можешь забрать из сада. Погуляешь и приведешь к пяти. Только меня не будет, отдашь соседке.

— Но у меня в три лекция! — Но Лана уже бросила трубку.

Лера пыталась перезвонить, узнать хотя бы, в каком саду девочки, но трубку никто не поднимал.

Задвинув учебу, назавтра Лера забрала в три сестренок, предварительно обежав все детсады в округе. Девчонки бросились к сестре с ревом.

— Лерочка, забери нас! Мама работает до ночи, а нас противной Дуське сбрасывает! — рыдала Маруся, размазывая глазированный сырок по личику.

«Противной Дуськой» оказалась та самая старуха, которая вырвала сумки из рук Леры.

— Мы тебя видели из окошка, когда ты приходила, — прижавшись к Лере, бубнила Анечка. — Но Дуська нас отогнала, сказала, в ванне запрет, если орать будем.

Лера молчала. Молчала потому, что если сейчас откроет рот, то кроме мата девочки не услышат ничего. Как Лана могла, кто ей позволил?!! Если бы только знал отец!

Они погуляли, Лера сводила сестер в «Макдоналдс» и в пять отвела к «противной Дуське», договорившись с Марусей и Анечкой, что она все уладит с их мамой.

Она вернулась в дом отца к двенадцати ночи. Как ни странно, Лана распахнула дверь на первый же звонок. Видимо, не Леру она ожидала увидеть, поскольку счастливая улыбка тут же сползла с ее губ.

— Что еще? — не здороваясь, брякнула она.

— Лана, мне нужны телефоны отца, — металлическим голосом отчеканила Лера.

Она еще дома решила, что не будет опускаться до скандала. Женщине, которая бросает своих детей на старую алкоголичку, ничего не докажешь.

— О-о-о, похоже, мы настроены решительно. Ну что ж, сейчас. — Она захлопнула дверь, но буквально через секунду появилась вновь. — Вот, звони на здоровье.

Она протянула листок бумаги с нацарапанными цифрами.

— Но предупреждаю, если только заикнешься о том, что Алексею знать не надо, сестер больше не увидишь НИКОГДА. И еще, — она томно растянула губы в улыбке, — как ты думаешь, кому он поверит — тебе или мне, его ЛЮБИМОЙ жене?

— Какая же ты дрянь! — задохнулась Лера.

— Еще одно слово — и в прогулке на следующей неделе тебе будет отказано! — все так же улыбаясь, сказала Лана.

Лера молча отвернулась и стала спускаться по лестнице.

— Постой. — Лана оперлась о перила. — Ты все поняла?

— Да.

Отец позвонил буквально через день. И спрашивал только о девочках и Лане. Чем живут, не болеют ли, как Лана справляется.

— Все хорошо, пап, — сквозь зубы процедила Лера.

— Детка, я выслал Лане денег, — устало сказал отец. — Так что она передаст тебе денюжку.

— Пап, милый, хороший. Пожалуйста, присылай деньги лично мне, — заторопилась Лера. — Ну, мне неловко принимать деньги от Ланы. Я привыкла, что ты мне даешь. А, пап?

— Не говори глупости, — отрезал отец. — Лана прекрасно к тебе относится, а ты этого не ценишь.

«Сволочь! — промелькнуло в голове. — Уже чего-то натрепала!» Но вслух уверила отца, что он в корне неправ, и во всем с ним согласилась. Красивое лицо Ланы с мерзкой улыбкой стояло перед глазами.

— Ладно, малыш, поцелуй бабушку и девочек от меня. И не мотайся к сестрам часто. Ты уже совсем взрослая. Живи своей жизнью. Ну, пока. — И их разъединили.

Лера медленно положила трубку на базу и вдруг вспомнила, что отец даже не спросил, как у нее дела.

Прошло три месяца. Лера училась до пяти вечера, а после института отправлялась на работу.