Джастин просто не мог остановиться. Глаза предательски скользнули в сторону Микеля и его кружка почитателей. Райли проследила за его взглядом и заметила:

– Знаешь, есть в одиночку ещё не самое плохое. Уж поверь мне, это моя пятая школа за последние два года. Ты привыкнешь, Пустышка.

– Ох, ты это слышала, – Джастину захотелось и в самом деле исчезнуть, провалиться сквозь землю.

– Ой, да ладно тебе – меня и похуже обзывали, – хмыкнула Райли. – И потом, я ж говорю, быть невидимым для других – это самая крутая суперспособность.

– Ну если другие меня и в самом деле не видят, то почему видишь ты? – спросил Джастин, отодвигая свой поднос. Есть уже не хотелось.

– Потому что я знаю, каково это – быть невидимкой, – ответила Райли, запихивая куриное крылышко в рот. – К тому же у тебя есть брат. Я в семье единственная, и это вообще не круто. Особенно когда твоего папу всё время посылают работать куда-то, а значит, вам всем надо вечно переезжать с места на место.

– Мда, это не очень, – сказал Джастин, и в его душе появилось какое-то новое чувство. Как будто надежда снова шевельнулась внутри. Он осмелился поднять на Райли глаза, и их взгляды встретились. Она улыбнулась. Искренне, так что в уголках глаз появились морщинки. Неужели дружба?

Неужели у него появился настоящий друг?

– Надеюсь, этот переезд последний, – продолжала Райли. – У меня бабушка живёт тут, на болотах, а мама хочет поближе к ней.

– Ого, прямо на болотах? – удивился Джастин. – Я и не знал, что там вообще кто- то живёт. Ну разве всякие ведьмы из сказок про вуду.

– Ага... Бу-у! – припугнула его Райли, и Джастин в самом деле подпрыгнул. – Только она не ведьма. Точнее, не то, что под этим понимают. Колдуньи, которых раньше на кострах сжигали – это не про неё. Моя бабушка, скажем так... Она другая, – заключила Райли с таинственной улыбкой. – Я её очень люблю. Иногда мне кажется, что она мой лучший друг.

– О, круто, – выдавил Джастин, искренне жалея, что его воспоминания о собственной бабушке совсем другие. – А моя месяц назад умерла. Но мы не очень-то общались. Хотя она оставила мне вот эту штуку...

И он вытянул из кармана амулет. Взгляд Райли так и застыл на черепе, глаза расширились. Как будто она узнала его, как будто увидела не впервые. Джастин открыл уже было рот, чтобы уточнить, как вдруг всё в столовой взорвалось от громкого ликования.

– Мои дорогие однокашники, – послышался голос Микеля: новоиспечённый староста поднимался со своего места, очевидно, спонтанно решив закатить приветственную речь победителя. – Я хочу поблагодарить вас всех за избрание меня вашим старостой.

Толпа разразилась аплодисментами, послышались крики: «Микель, давай!» и «Ты молодец!».

Райли встала с места и принялась хлопать вместе со всеми. Больше на Джастина она внимания не обращала. Так оно и должно было произойти. А скоро она вообще забудет о его существовании.

Больше Джастин выносить это не мог – не сегодня, после всего, что ему пришлось пережить.

– Ладно, мне пора, – буркнул он Райли, сдал свой поднос и заспешил прочь из столовой. Райли проводила его странным взглядом. «Ну вот и завёл настоящего друга», – подумал Джастин. Ну почему только Микель всегда всё портит?

Он натянул капюшон и выскочил в коридор, думая о том, как бы ему и в самом деле хотелось сейчас просто исчезнуть. Хотелось сбежать отсюда, прогулять школу. Можно было бы просочиться через чёрный ход – тогда не пришлось бы снова натыкаться на охранника. Сейчас будет физра – а значит, будет Колтон и его дружки. И на этот раз они ему точно устроят что-нибудь почище того случая с трусами.

Он пошёл вперёд по коридору. Вокруг становилось всё темнее и тенистее. Сердце громко забилось. Как можно так ступить и отправиться в одиночку по пустому коридору? Внезапно контур его тени стал меняться. Он потянулся к шее Джастина, где снова висел амулет.

– Отцепись! – крикнул Джастин и сорвался с места. Только в отличие от тех монстров, что были до этого, от своей собственной тени он убежать не мог.

Она следовала за ним по пятам и всё тянулась к горлу.

Убежать было невозможно. Джастин почувствовал, как тёмные пальцы смыкаются у него на шее. Вот они сдавили дыхание, давят сильнее, сильнее... Он задыхается. Перед глазами запрыгали чёрные точки. Кажется, ещё немного, и он потеряет сознание, как вдруг...

Он потянулся к амулету и вытянул череп из-под рубашки.

– Помоги... мне... скорей... – еле выдохнул он.

Внезапно амулет ожил и засиял ярким светом.

Красные лучи пронзили тень, и она тут же растворилась. Пальцы, сдавившие горло, исчезли. Джастин глубоко вдохнул. Глотая кислород, как родниковую воду, он ринулся вперёд по коридору. Ждать, пока тень снова появится и настигнет его, он не собирался. Кто знает, повезёт ли ему в следующий раз.

Конечно, это были проделки Человека- тени. Доктор Фасилье жаждал раздобыть амулет и готов был с радостью выпустить на Джастина каких угодно монстров, лишь бы заполучить то, что хочет.

– Ну что, у женя большие новости, – объявил Микель, когда вся семья собралась вечером за обеденным столом, на котором дымилась кастрюля с горячей джамбалайей, приготовленной отцом. От запаха ветчины, риса, курицы и специй у Джастина потекли слюнки.

На столе была чистая скатерть и свечи. Микель водрузил перед собой свою новую трубу, и в дрожащем свете свечей она засияла, точно только что отполированная. Труба стала для Микеля самым дорогим предметом. Он носил её с собой по дому и наполнял их тесное жильё яркими нотками, а в футляр убирал, только когда ложился спать.

– А новости хорошие? – спросила мама с некоторым волнением в голосе. Она сложила руки на груди и приготовилась слушать.

– Ну а какие у него ещё-то будут? – усмехнулся папа, откладывая газету. Первая полоса предупреждала о надвигающемся с залива урагане. Ураган оценивали на четыре балла, и он обещал расти.

Папа кое-что не договорил, без чего его слова, наверно, могли бы остаться непонятными. Он имел в виду, что когда новости приносил Микель, то никаких других новостей у него не было, кроме как хороших. Что до второго сына, то о нём сказать такого папа не мог. От этой мысли Джастин сполз на стуле под стол, и в животе у него заворочалась обида. Есть больше не хотелось.

«Прав был этот Фасилье», – хмуро подумал он. Родители действительно больше любили Микеля.

– Я победил на выборах! – воскликнул Микель, вскинув вверх ладони.

Родители захлопали, а Микель взволнованно затараторил о том, как всё изменит в будущем году. Как ни любил Джастин душистую джамбалайю, но сейчас только ковырялся в ней вилкой.

– По такому случаю – всем по мороженому! – объявила мама, когда обед был доеден и она собрала тарелки. Мама радостно направилась к морозилке и, обернувшись, добавила: – Шоколадное, твоё любимое!