— Ничего мы на ней не забыли, — ответилаМила. — Мы просто зашли яблок нарвать. Яблоки тут у вас такие красивые,красные… Думаем сорвем несколько яблок и все. Мы же не знали, чем этозакончится. Лучше бы мы их на базаре купили. Дешевле вышло бы.

— Ага, так я тебе и поверил, — вмешалсявысокий. — Разыгрываешь тут из себя невинную овечку, а дерешься покручелюбого мужика. Мало того, что дерешься, так еще и с пистолетом ходишь. Откуда утебя оружие?

Сергей подошел к Миле вплотную и взял за подбородок.

— Это мой пистолет, вы обязаны его мне отдать, —стараясь скрыть растерянность, сказала Мила.

— Нам хотелось бы знать, где ты его взяла?

— Мне его одолжил один товарищ…

— И для каких целей?

— Для того, чтобы от таких, как вы, защищаться.

— Хватит врать! Еще недавно ты заявила, что у тебя естьразрешение на ношение огнестрельного оружия. Я хочу на него посмотреть.

Мила достала ламинированный листок. Мужчины уткнулись вбумажку и принялись тщательно изучать ее.

— Глянь, Санек, оказывается, эта сучка работает вчастном детективном агентстве. Ни хрена себе. Теперь понятно, почему она такхорошо ногами машет.

— Выходит, она профессиональный телохранитель? Мирсошел с ума. Серега, ты когда-нибудь видел, чтобы бабы телохранителями работалии оружие носили?

— Вживую не видел, но в какой-то газете читал. Ну ибабы пошли.

— Красавица, что ж тебе дома не сидится? Сидела бы,ждала мужа к обеду, вязала, квартиру убирала.

— Я не замужем, — пробурчала Мила.

— Оно и понятно. На хрен такая жена нужна, котораяможет убить посреди ночи или дать ногой в челюсть, если что не понравится. Я быс такой даже трахаться не стал, не говоря уже о чем-то серьезном.

Они вернули Миле лицензию, и все внимание переключили наменя.

— Ты тоже, стало быть, в агентстве работаешь?—ухмыльнулся тот, которого Сергей назвал Саньком.

— Я нигде не работаю.

— И оружия у тебя нет?

— Я даже стрелять толком не умею. Так, несколько раз втире пробовала и все.

— Значит, охранник из тебя никудышный.

— Никудышный, — подтвердила я, кивнув головой.

— Ладно, девочки, все с вами ясно. Пока придется вампосидеть в этом Доме.

— Зачем?! — вскочили мы обе.

— Затем, что нам необходимо установить, кто вы такие икакого хрена вам на этой даче понадобилось.

— И как вы собираетесь это сделать? — спросила я,не узнавая своего безжизненного голоса.

— Приедет шеф и решит, что с вами делать. Даром, чтоли, вы по нашей даче с пистолетом гарцуете.

Нас запихнули в кладовку без окон. Было сыро и холодно,жутко воняло тухлятиной. От этого запаха у меня закружилась голова и потемнелов глазах. Я села прямо на пол, уперлась ногами в заплесневелую стену и, пытаясьсосредоточиться, нервно стучала пальцами о пол.

— Это что, мыши? — тихо спросила Мила.

— Это я стучу.

— Темнота, хоть глаз выколи.

— Хотела бы я знать, когда нас отсюда выпустят.

— Между прочим, мы попали сюда по твоей вине. Это тыскулить начала: «больно, больно!» Могла бы и потерпеть. Ни черта бы с тобой неслучилось. Он ведь тоже не дурак, не стал бы тебе посреди дачного поселка рукиломать. Из-за тебя мне пришлось и пистолет отдать. Не отдавала бы, так мы ужедавно пили бы дома шампанское, а не сидели в этой дыре.

Моему возмущению не было предела. Я испытала такуюсумасшедшую боль, я столько выстрадала… я чуть было сознание не потеряла… Япочувствовала, что еще немного, и я могу сорваться, перейти на крик.

— Давай не будем говорить, по чьей вине мы тутоказались. Лучше подумаем, как отсюда выбраться, — мирно проговорила я,взяв себя в руки.

Подруга тяжело вздохнула.

— Ты же телохранитель.

— И что?

— Должна уметь выбраться из любого помещения.

— Но я все-таки женщина — Мила замолчала, а я вдругпочувствовала, что мы обязательно отсюда выберемся. Потому что мы умеембороться за жизнь. Потому что мы знаем ей настоящую цену… Бывало и пострашнее.Совсем недавно над нами висела угроза смерти, я даже чувствовала ее дыхание…Оно какое-то особенное, и даже нежное… Странно — нежное дыхание смерти… Ярешительно затрясла головой, чтобы избавиться от этих воспоминаний. Все это впрошлом, чтобы жить, надо действовать. Я поправила свой парик, подошла к дверии попробовала ее толкнуть.

— Можешь не стараться, — грустно заметилаМила. — Нас закрыли на ключ.

— Но ведь нельзя же сидеть просто так, нужно хотьчто-нибудь предпринять!

— Ума не приложу, что тут можно предпринять…

— Предлагаешь сидеть сложа руки?

— Ты лучше подумай, что будет, если эти двое найдутяму, которую мы выкопали, да еще их лопатой.

— Думай не думай, — все равно. Не могу же я выйтииз этой кладовки и закопать эту яму.

— Тогда подумай о том, что начальник этих недоумковможет быть в тысячу раз башковитее их. Они даже не потрудились тебя обыскать.

— А что меня обыскивать-то… У меня оружия нет.

— У тебя есть листок со схемой дачи. Если этот листокнайдут, то и дураку будет понятно, что мы с тобой на эту проклятую дачу не задармовыми яблоками пришли.

— Ой, я об этом совсем не подумала!

Достав из кармана листок, я стала рвать его на мелкиекусочки.

— Можешь эти клочки съесть, надежнее будет, —посоветовала подруга.

— У меня желудок может засориться, — возразилая. — Я их очень мелко порвала, не прочтут. Господи, и как я сразу об этомлистке не вспомнила…

Расправившись с листком, я почувствовала, что больше не могусидеть на месте. Это вообще было не в моих правилах — пребывать в неведении ине знать, что будет дальше. Я стала метаться по кладовке, как бешеный зверь, истучать ногой по грязным стенам.

— Что тебе не сидится! — донесся до меняраздраженный голос подруги.