– Никто тебя не видел?

– Только слепая девчонка, но она…

– Но он-то вспомнит. Когда очнется…

– Если очнется.

– А если нет, – сказал мистер Смит хмуро, – тебе придется отвечать. Кэмпбелл не станет покрывать убийство. Надо тебе убираться отсюда.

– Как? В ближайшие дни парохода не будет.

– Кэмпбелл тебя переправит. Если повезет, завтра. Он не станет задавать лишних вопросов. А если Хоггарт поправится, будет держать язык за зубами.

– Что ты сказал Кэмпбеллу?

– Просто, что мальчишка нашел вещь, которая принадлежит тебе, и что ты хотел получить ее назад. По-тихому, не поднимая шума.

– О Господи! Неужели нельзя было оставить камень мальчишке!

– Слишком рискованно.

– А вышло еще хуже.

– Могло ведь и обойтись. Ты сам все испортил.

– Я не хотел нападать на него, Смити… – в голосе мистера Джонса послышалось отчаянье. – Но он появился некстати… Я только оттолкнул его с дороги…

– Если это был несчастный случай, нечего было прятаться.

– Ребенок закричал, и я струхнул. Спрятался в ванне, пока все не улеглось, а потом незаметно вернулся в бар. Никто ничего не заметил.

– Заметят завтра. Когда он очнется и они вызовут полицию…

Мистер Джонс тихо застонал.

– Остается одно, – сказал мистер Смит, – затаись, исчезни. – Он вдруг рассмеялся. – Случается, люди исчезают. Падают с обрывов, тонут… Будем надеяться, они решат, что ты умер.

Он помолчал минуту, а потом добавил:

– Пока ничто не наводит их на мысль о связи этого происшествия с… с нашими другими делами.

– Связывает меня с тобой, это ты хотел сказать, так, Смити?

– Пожалуй.

Наступило молчание. Потом мистер Джонс сказал:

– Думаю, ты хочешь, чтобы я убрался прямо сейчас. Заблудился на болоте, свалился со скалы – это бы тебя устроило, верно?

– Возможно, – мистер Смит словно извинялся. – Но я не выгоню тебя. Не сегодня. Ты можешь остаться. Наверху полно свободных комнат.

– А как же ребенок и старуха?

– Веди себя тихо, и все будет нормально. Анни поднимается наверх только спать, а девчонка не ходит где не надо.

Когда они поднимались по лестнице, Утрата вдруг вскрикнула во сне. Мистер Смит знаком приказал спутнику оставаться на месте, а сам открыл дверь.

Девочка сидела на постели, раскрасневшаяся ото сна, и моргала.

– Я слышала голоса, – проговорила она.

– Это был я, – мистер Смит ногой закрыл за собой дверь. Он стоял со свечой в руке и смотрел на девочку.

– Давно не спишь? – спросил он настороженно.

– Не знаю. Я то засыпала, то просыпалась, – девочка нахмурилась. – Мне показалась, я слышала, как подъехал автомобиль, – проговорила она неуверенно.

– Это был Вилл Кэмпбелл, – объяснил мистер Смит. – Ветер разошелся не на шутку, вот он и приезжал предупредить, что пришвартовал мою лодку в другом месте.

Утрата кивнула; ответ удовлетворил ее. У мистера Смита действительно была небольшая лодка в той самой бухте, где поставил палатку Вилл Кэмпбелл.

– Ты когда-нибудь возьмешь меня с собой на лодке? – спросила девочка, зевая.

– Может быть. Если ты сейчас же уснешь.

– А куда мы поплывем?

– Вокруг островов.

На лестнице скрипнула половица. Это мистер Джонс переступил с ноги на ногу. Мистер Смит кашлянул и присел на край кровати.

– Может, мы и еще дальше заплывем, – сказал он.

– Куда?

– Ложись и закрывай глаза, а я тебе расскажу.

Утрата юркнула под одеяло. Мистер Смит смотрел на девочку, не зная, что делать. Он не привык рассказывать сказки на ночь.

– Так вот… – неуверенно начал он. – Так вот…

– Продолжай, – прошептала Утрата.

Он вздохнул.

– Так вот… наберем мы всякой еды, возьмем карты и поплывем на юг. Ага, на юг. Будем плыть и плыть целый год и еще день, пока не доберемся до тропического острова.

– Как Скуа?

Мистер Смит скорчил гримасу.

– Потеплее, я надеюсь. В тропиках ведь жарко, все время светит солнце и почти не бывает дождей. Только иногда по ночам, чтобы все вымыть как следует. Зато там есть коралловые рифы и пальмы и… попугаи.

– Кто такие попугаи?

– Птицы такие. Красивые птицы, яркие, как радуга: розовые, зеленые, фиолетовые… У некоторых на головах хохолки, как короны. У всех моряков есть попугаи, – он остановился. -Ты спишь, Утрата?

– Да, – пробормотала девочка сквозь сон.

Мистер Смит улыбнулся и продолжал рассказ тихим монотонным голосом, пока девочка совсем не заснула, но и потом он не сразу замолчал, а еще какое-то время сочинял истории – просто так, для своего удовольствия: о тропическом острове, где светит солнце и не бывает холодных ветров, и о том, как они пристанут к берегу в коралловой бухте и станут там жить, объедаясь кокосами.

Между тем у мистера Джонса, поджидавшего на лестнице, совсем затекли ноги.

Когда Тим проснулся, в окно струился яркий солнечный свет, и все рассказы Джени о ворах и грабителях казались лишь страшным, невероятным кошмаром…

А появление на пороге миссис Тарбутт, такой пухлой, полной жизни и сияющей от хороших новостей, делало вчерашние страхи еще более невероятными и призрачными. Миссис Хоггарт позвонила рано утром, когда дети еще спали, и сообщила, что отцу намного лучше. Он пришел в сознание, ему дали успокоительное и сейчас он спит.

– А ударился-то он здорово, – заключила миссис Тарбутт, наклоняясь, чтобы поднять одежду Тима, разбросанную по полу. – Но, слава богу, все обошлось. Небольшое сотрясение мозга. День-два и все пройдет. Но, конечно, ему потребуется покой. Ваша мама собирается подыскать какой-нибудь тихий отель в Обане, а потом приедет за вами и заберет вас отсюда дней через пять. А теперь… – улыбнулась миссис Тарбутт, – как насчет завтрака? Овсянка и яйца.

– Два яйца, – сказала Джени. – Мне два яйца, так, чтобы снаружи вкрутую, а внутри всмятку.

– Пожалуйста, – добавил за сестру Тим.

– Пожалуйста, миссис Тарбутт, скажите, а папа ничего не говорил о…

Тим толкнул сестренку ногой под одеялом, и она вскрикнула. Миссис Тарбутт посмотрела на мальчика с осуждением. И он поспешно объяснил:

– Джени хочет знать, не вспомнил ли папа, как ударился.

– О нет, дорогуша, он еще не настолько пришел в себя, чтобы все рассказать.