Но это оказался не сон. Это случилось на самом деле. Тим добежал до комнаты и увидел миссис Хоггарт, которая склонилась над мужем. Он лежал на полу и не шевелился. Джени сидела на кровати. Она не плакала, но ее трясло. Тим подошел к сестре и взял ее за руки.

– В комнате кто-то был, – прошептала она, прижавшись к брату.

Миссис Хоггарт посмотрела на дочь.

– Это только папа. Он пришел пожелать тебе спокойной ночи, и произошел несчастный случай. Наверное, он оступился.

Миссис Хоггарт была бледна, но голос не выдавал ее волнения и звучал нежно.

– Он умер? – спросила Джени.

– Нет, конечно, нет. Думаю, он просто ударился головой. Надо уложить его в постель и вызвать врача. Тим, милый, сбегай, пожалуйста, вниз и позови мистера Тарбутта.

Она говорила медленно, чтобы успокоить Джени, но глаза у нее были испуганные.

Мистер Тарбутт уже поднимался по лестнице.

– Доктор! – пробормотал он озадаченно, когда Тим объяснил ему, что произошло. – Боюсь, что… – Он перемахнул через последние ступеньки и вошел в комнату. – Боюсь, что сегодня среда…

– Среда? – переспросила миссис Хоггарт и посмотрела на мистера Тарбутта так, словно хотела убедиться, что тот в своем уме. – Какое значение имеет, среда сегодня или нет?

– Доктор приезжает по вторникам и пятницам, – объяснил мистер Тарбутт. – В остальные дни, в случае экстренной необходимости, мы звоним на большую землю.

Он склонился над мистером Хоггартом.

– Я служил в медицинских частях во время войны. Давненько, конечно, но до сих пор помогаю здесь чем могу… порезы… вывихнутые лодыжки… В прошлом году даже сломанную руку вправил.

Пока он говорил, его пальцы ощупывали голову мистера Хоггарта.

– Вот тут здоровенная шишка. Наверное, он поскользнулся на ковре, упал на спину и ударился головой о кровать. Опасные штуки эти металлические спинки. Будь у меня средства, давно бы заменил их.

Он присел на корточки и внимательно посмотрел на мистера Хоггарта.

– Может, у него даже сотрясение мозга, – сказал он.

Он строго посмотрел на Тима, тот сидел на кровати Джени и гладил сестренку по голове, чтобы успокоить.

– Лучше увести девочку отсюда, – посоветовал мистер Тарбутт. Он поднялся, в мгновение ока пересек комнату и взял Джени на руки. Она не любила, когда ее поднимали чужие, но даже рта открыть не успела, как оказалась на кровати в комнате родителей.

– Побудь с сестрой, – сказал мистер Тарбутт Тиму.

Тим обнял Джени, и она уткнулась лицом в его плечо. Мальчик сидел не шевелясь, навострив уши, чтобы услышать, что происходит за дверью, которую закрыл мистер Тарбутт. Из-за двери раздавались взволнованные голоса и слышались шаги, то спускавшиеся, то поднимавшиеся по лестнице. Тим слышал голос мистера Тарбутта. Жена что-то ответила ему, но мальчик не разобрал ни слова. Ему так хотелось быть со взрослыми, но он не мог оставить сестру одну. Джени совсем не шевелилась, и он было решил, что она уснула, но едва Тим попробовал разнять руки, как девочка обхватила его изо всех сил, и ему пришлось снова обнять ее.

Казалось, прошло несколько часов. У Тима затекли руки, но, посмотрев на часы, он обнаружил, что прошло только двадцать минут. Но вот дверь открылась и вошла мама.

Она была в пальто.

– Дорогие мои, – сказала она, – с вами-то все в порядке?

Не дожидаясь ответа, она присела на край кровати и рассказала, что мистер Тарбутт позвонил доктору в Обан, и тот велел незамедлительно отправить мистера Хоггарта в больницу.

– Возможно, все обойдется. Но при сильном ушибе головы обязательно надо делать рентген, а это можно осуществить только в больнице. Служба спасения уже выслала вертолет.

– Вертолет? – переспросил Тим. – Вертолет?…

От волнения он даже на миг забыл об отце.

– А где он приземлится?

– За гостиницей. Там есть ровная площадка. Сможешь увидеть, как он будет приземляться и взлетать. Интересно, правда, Джени?

Джени любила шум самолета: иногда по воскресеньям мистер Хоггарт специально возил дочку в лондонский аэропорт, чтобы она могла постоять на ветру и услышать рев моторов.

– А мы не полетим на вертолете? – спросила Джени. – Я хочу полетать на вертолете.

Миссис Хоггарт взяла дочку за руку.

– Мне очень жаль, дорогая. Но там слишком мало места. Я полечу с папой, а вы с Тимом останетесь здесь. Миссис Тарбутт пообещала за вами присмотреть. Она милая, и вам нравится, правда?

– Мне – нет, – возразила Джени. – Она назвала меня «бедняжкой». Я слышала.

Миссис Хоггарт в отчаянии посмотрела на Тима, мальчик пожал плечами. Что можно поделать с глупыми взрослыми, которые жалели Джени, разве что – и тут он ухмыльнулся – дать им возможность позаботиться о ней.

– Вот увидишь: когда мама вернется, ей уже расхочется тебя так называть, – сказал он. – Она будет звать тебя маленькое исчадье ада. Когда прилетит вертолет, мама?

– В любую минуту. – Миссис Хоггарт подошла к окну. -Отсюда вам все будет прекрасно видно.

Джени слезла с кровати.

– Он приближается, – объявила она. – Я его слышу.

Миссис Хоггарт поцеловала детей на прощанье и оставила их стоять у открытого окна. Тим смотрел, Джени слушала, как вертолет осторожно спустился на поле и как их отца, который по-прежнему был без сознания, внесли в летающую скорую помощь.

– Он похож на какой-то длинный сверток, – объяснил Тим Джени.

Девочка рассмеялась и стала махать руками, будто отец уезжал в отпуск, а не в больницу.

– А он мне машет? – спросила девочка брата.

Тим не ответил, и она вдруг насупилась:

– А почему он не сказал мне «до свидания»?

– Ну… он не очень-то хорошо себя чувствовал, – попытался объяснить Тим. Радость его сразу прошла. Он молча стоял и с волнением смотрел, как вертолет, удаляясь, становился все меньше и меньше и походил уже на какое-то доисторическое насекомое, летящее на желто-красный закат.

Миссис Тарбутт была доброй чувствительной женщиной. Когда она вошла в комнату и увидела двоих детей, одиноко стоявших у окна, на глаза ей навернулись слезы.

– Бедные ягнятки, – пролепетала она и хотела было обнять Джени, но Тим вовремя остановил ее. Он-то знал, как реагирует сестра на то, что она называла «телячьими нежностями».

Миссис Тарбутт провела рукой по глазам и сказала, изо всех сил пытаясь придать голосу беззаботный тон: