— Теперь понял, — буркнул хлебобулочник. — И чего тебе надо? — уставился не мигая, сбив бейсболку назад о плечо соседа по плену.

— Когда мне надо будет — сам приду. — Я вытащил из своего кармана три сотовых — отобрал, когда спеленал их после трех ударов в яблочко. — За девчонку головы оторву, нижние — в первую очередь. Я понятно объясняю? — загрубил голос для убедительности.

— Ага, разбежались, — артачился Батон, чувствуя, что конкретно против него мне крыть нечем.

Но я ж не просто так заработал славу человека, умеющего создавать ситуации. Могу поднапрячься и подломить говнюка, но лучше раскопать, почему с ним носится Крош.

А Крош мне может пригодиться. Вернее, уже.

— Твой который? — спросил его, перебирая сотовые.

— Сам'унг, — ответил. — А откуда ты про меня знаешь?

— Да, кто ты такой? — наконец, лениво подал голос Дятел — этот самый флегматичных из всех.

Я включил блютуз на сотовом хакера, нашел нужный файл на своем, редактором подчеркнул некоторые фамилии и перекинул ему фото.

— Крошев Игорь Матвеевич, двадцать три года, служил в инженерных частях, закрытыми глазами собираешь компьютеры и взламываешь защиту любой сложности. Пишешь хакерские приложения как дышишь. Полгода в розыске за взлом системы безопасности Центробанка. Хорошо заметаешь электронные следы, но я тебя нашел. И мне нужна вся информация по людям, которых я отметил. Даже какого цвета у них моча по утрам. Скрыться от меня не удастся, — кинул телефон ему на колени и нагнул за плечи, чтобы дотянуться и разрезать скотч, стягивающий его руки. — Дятлов Дмитрий Савельевич, он же Сташевский Филипп Михайлович, родился в Северодвинске, двадцать три года, сослуживец Игоря, из камня и куска проволоки способен создать передатчик и вечный двигатель одинаково легко. В прошлом приторговывал в клубе экстази. Добрался до Москвы автостопом, по настоящей фамилии числишься без вести пропавшим.

Парни смотрели настороженно, сканировали меня взглядом. Я знал, что Крош сломает все базы, но нароет и обо мне все, и сообщит мне цвет моей мочи — ему для этого хватит цифрового отпечатка моего смартфона и следа после подключения блютуза.

Поднялся и пошел к машине, припаркованной у дома Маринки, предоставив Крошу самому освобождать приятелей.

-------------------------------

[1] Имеется в виду кокаин.

[2] Фриранинг — практически тот же паркур, но немного более селективный и упорядоченный.

[3] Вингсьют — свободное падение со скал и других фиксированных объектов, во время которого спортсмены лавируют между острых пиков или зданий с специальном костюме, придающем человеческому телу форму крыла. На текущий момент рассматривается как крайне экстремальный спорт.

[4] Слэклайнинг — ходьба и выполнение трюков без страховки на натянутом между объектами канате, тросе, веревке на впечатляющей высоте над водой или землей. Часто стропу натягивают между скал или двумя крышами высотных зданий.

В «Синий филин» я подкатил на такси уже за полночь. Королева встретила с оскорбленным видом, сверкала зло зенками и надувала губы. Достал из своего арсенала самый виноватый преданный вид, нацепил его на себя и побитым щенком заскулил ей в ухо, прижимая к себе крепко:

— Уточка моя, летел к тебе подбитым селезнем. Прости, хромал на одно крыло… Вот, дохромал, сирый и убогий, — сложи брови домиком с умоляющим видом.

Не ту профессию выбрал, надо было в Театр сатиры сразу после армии чапать.

Она вскинула на меня недоуменный взор и после паузы рассмеялась:

— Уточка?! — Я кивнул, пожимая плечами и строя забавную рожицу. Алинка расхохоталась весело и непринужденно. — Какой ты милый, Вит, — прижалась губами к моим, вовлекая в поцелуй.

Я ж обещал оттрахать ее так, чтоб умоляла отпустить. Пришлось держать марку — всосал губы так, что, наверное, ее глаза сползли на щеки. Захотелось ржать от этой мысли, но я закрыл глаза и чуть не задрал ножку, как девушка, выражая степень своего блаженства. Трахнул ее рот языком, чувствуя вкус какого-то коктейля и женских ароматизированных сигарет — ненавидел ментол и эвкалипт, у меня на него психологическая аллергия еще с колледжа, когда пережрал «Ментоса» и «Halls» после несанкционированных ночных загулов, а от королевы просто разило этим мятным айсом.

Захотелось отплеваться, но я просто отпустил губы девушки, покрасневшие и заметно припухшие.

— Здорово, Виталя! — хлопнул по плечу Олег. — Добро пожаловать в клуб! — фальшивое радушие, призванное спрятать его холод и раздражение от необходимости во мне, плохо справлялось со своей задачей. — Пойдем, покажу, что здесь к чему.

Ничем особенным клуб от других не отличался — подвижная площадка для ди-джея, стробоскопы, дискотечные шары, пара вип-ярусов, тумбы для танцовщиц гоу-гоу, напоминавшие филинов: крылья — ажурные лестницы, голова — клетка, раскрывающаяся лепестками, края которых горели живым пламенем. Как раз сейчас в центре огненного цветка танцевала девушка.

Олег повел меня в коридор, скрытый за тяжелыми портьерами с двумя охранниками по бокам. Таких качков еще поискать. Скользнул по их телам взглядом, бегло оценивая слабые места — привычка.

В коридоре было намного тише — шторы явно со звукоизолирующими вставками.

Мы прошли в самый конец, потом по лестнице на второй этаж. Здесь стояла мягкая тишина, такая, как бывает, когда стены задрапированы тканью, а полы застелены коврами — как здесь. Приглушенный свет добавлял тепла, большие экзотические растения оживляли комфортное для самоощущения пространство, а тщательно подобранные естественные теплые природные оттенки расслабляли. Зевнул, бросил взгляд на композицию кожаных кресел и деревянного столика-куба в квадратном тупичке с окном. Сюда меня и привел Олег.

— Присаживайся, — предложил, откидывая крышку столика, как оказалось, с винным холодильником внутри и держателями для бокалов. — Виски, коньяк, вино, текила?

— Вино, — заметил бутылку итальянского белого полусухого — такую же пили в сауне, и напиток мне понравился. Очень легкий, с ненавязчивым послевкусием.

— Что у вас с Алинкой? — неожиданно спросил. — Ты ей нравишься.

— Ты о нас хотел поговорить? На правах брата? — усмехнулся я.

— Да плевать на что там у вас, — оскалился, поворачиваясь ко мне на пятках. Его глаза горели яростным безумием, черты лица заострились. — Меня ее… — сжал губы на секунду и выхаркнул со слюнями: — папаша достал!

И бутылка коньяка, из которой он явно собирался плеснуть себе в бокал, лихо отправилась в межконтинентальный полет, но врезалась в стену и со звонким хлопком разбилась. Видно, Верхов достал пасынка прямо пропорционально стоимости белого коньяка и приложенной силе, чтоб отправить его раскрасить стену мокрым вонючим пятном...