Оформлено все было как-то уж слишком безлико. Дорого, холодно и нейтрально. Не хватало милых личных мелочей, фотографий на полках, настоящей зелени комнатных растений… Нет, я очень любила отсутствие внешнего китча как такового, но сейчас у меня было ощущение, что я попала в офис. Один большой офис, с парой комнат для релаксаций. Пожалуй, даже в офисе нашего головного отделения было куда душевнее, чем у Владислава Каримовича в личной квартире.

Там мы хоть под клиентов подстраивались. Сюда клиентов явно не водили. И за цель кому-то понравиться точно не ставили…

— Что, уже прикидываешь, в какое место в моей квартире первым делом повесишь шторы, Маргаритка?

К сожалению, мой босс фактически ловит меня «с поличным», как черт из табакерки вынырнув из тех комнат, мимо которых мы проходили. Кабинет — если я успела заметить верно…

— Даже не думала, — я скрещиваю руки на груди. Бывший неоднократно обвинял меня в том, что я таким образом от него закрываюсь, и отчасти, наверное, так оно и было. В такой позе и вправду я чувствовала себя чуть безопаснее.

Какая жалость, что с Ветровым «чуть» — это безумно мало. Я и так-то его побаивалась — тяжелый характер, высокая требовательность, большой вес в обществе, да и положение моего непосредственного начальника, способного уволить меня за малейшую провинность, играли свою роль. А сейчас — я вообще перестала понимать, что происходит.

— Ну конечно, — хмыкает Ветров ловя пальцами мой локоть, — ни единой женщины не бывало в моей квартире и не планировало все здесь переделать под себя.

— Это были ваши женщины, — едко комментирую я, — не надо меня с ними сравнивать.

— Ну, так и ты практически моя, Маргаритка, — хмыкает Владислав Каримович, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не дернуть агрессивно локтем, — нам осталось только оговорить твои условия.

Мне даже кажется, что я ослышалась.

— А вы намерены оговаривать? — я приподнимаю бровь и красноречиво кошусь на платье. — По-моему, вы ясно даете понять, что мое мнение в расчет не берется. Вот только, хотите вы этого или нет, но вашей женой я все равно становиться не соглашусь, ни за какие коврижки.

Бесполезно. Он и ухом не ведет. Будто все мои возражения мажут мимо, даже не залетая к нему в уши.

— Маша, иди, дальше я сам её провожу до столовой, — произносит Ветров хладнокровно. — К завтраку уже накрыли?

— Да, Владислав Каримович, — девушка исполнительно кивает и, развернувшись, уходит в обратную сторону.

— Не хотел говорить при Маше, сейчас скажу спокойно, — на мою талию падает тяжелая рука Ветрова, — тебе чертовски идет это платьице, Цветочек. Думаю, стоило и чулки к нему приложить, смотрелось бы еще лучше.

Я останавливаюсь. Просто потому, что становится невозможно дальше нормально дышать. Выворачиваюсь из хватки босса, разворачиваюсь к нему лицом, гляжу прямо в ядовито-синие глаза. Смеющиеся. Ему весело. Весело надо мной издеваться!

— Я вам не кукла, Владислав Каримович. Прекратите эти ваши дурацкие игры.

— На данный момент ты мне невеста, Цветочек. Практически то же самое, что ты сказала. Будешь делать то, что я скажу, без каких-либо споров. Только это от тебя и требуется.

Я хочу его ударить. Так отчаянно, что аж сжимаются кулаки и стискиваются губы в одну тонкую линию.

В его лице — ни капли эмоций, кроме этого бесконечного взгляда «сверху вниз». Об холодный бесстрастный лед его глаз можно и в лепешку разбиться. Боже, как же это бесит…

— И каковы же будут ваши дальнейшие указания, мой господин? — ядовито и сквозь зубы цежу я. — Установите вашей новой наложнице рабочее расписание?

Короткий смешок в ответ меня абсолютно не устраивает.

— Невеста — не наложница, Маргаритка, — снисходительно бросает мой босс, — хотя если тебе так хочется — мы включим в твои обязанности и эти.

Он умеет поставить меня в тупик. Только-только я решила, что все поняла, и что таким вот идиотским способом мой босс решил нарваться на обвинение в харрасменте, как тут же звучит «если тебе хочется», «твои обязанности»…

Да о чем он вообще тут ведет свои речи? Если это не домогательство, то что?

В отличие от меня, Ветров легко считывает мое смятение, криво ухмыляется, снова прихватывает меня за локоть и ведет вперед. В столовую — в большую, светлую комнату, с овальным столом, застеленным белоснежной скатертью и уже сервированным. Под прозрачными крышками что-то аппетитно дымится, но я не приглядываюсь — ощущаю тошноту при одной только мысли о еде. Здесь, кажется, теплится жизнь, хоть и едва-едва, благодаря букету свежих тюльпанов в вазе, приютившейся между тарелок, но все-таки!

Только здесь мой босс разжимает пальцы, которыми сжимал мое запястье — будто оставил пять ожогов на коже.

— Присаживайся, Цветочек, не скромничай, — бросает Ветров через плечо, — что предпочитаешь сделать сначала? Позавтракать? Поговорить о делах?

— О делах, — мой выбор его не удивляет. Если честно, сейчас у меня кусок в горло б не полез.

Блин, почему я сама отвечаю так, будто уже вступила с ним в переговоры?

Ветров, меж тем, обходит стол и поднимает черную папку с какими-то документами, спрятавшуюся за вазой, опускает её на один край стола, сам садится за другой.

Видимо, это мне…

— Что это? — нерешительно касаюсь оставленных мне бумаг.

— Брачный контракт, — бесстрастно откликается Владислав Каримович, поднимая крышку и с большей охотой уделяя внимание своему завтраку, нежели мне. — Ты должна подписать его сегодня. Свадьба состоится через неделю. Можешь приступать к изучению условий.

Объяснил так объяснил! Хоть аплодируй!

Какая еще свадьба? Какой брачный контракт? Я ведь просто работаю на него! Пока еще работаю…

Боже, как мне будет не хватать… той зарплаты, что он мне платит.

— Владислав Каримович, — я отодвигаю папку чуть в сторону, — я не выйду за вас замуж. Ни с брачным договором, ни без него. Это даже звучит бредово.

— Ничего бредового в этом предложении нет, — спокойно откликается Ветров, — и если бы ты немножко поработала своей умной головой, Цветочек, ты бы поняла, что на самом деле это отличный вариант для тебя.

— Вы собирались жениться на другой женщине, — я покачиваю головой, — я просто подвернулась вам под руку. Я не хочу становиться инструментом вашей мести Лане Викторовне.

Потом его месть свершится, он снова вернет её свою постель, а меня совершенно случайно переедет какой-нибудь поезд. Ну, я, конечно утрирую, но про мстительный нрав Ланы Михальчук было прекрасно известно. Даже то, что я чуть-чуть побыла на её месте — уже повод огрести неприятностей, а уж стать женой Ветрова в придачу… Нет. Этого я точно не переживу.

Владислав Каримович поднимает на меня глаза. И его глаза настолько откровенно смеются, что я снова теряюсь в недоумении.