– Как вы можете думать в такой вечер о своих преклонныхгодах? – усмехнулся незнакомец.

Анна взглянула на него повнимательнее: больше двадцати пятиникак не дашь. Однако заметно, что у него тренированное тело, что он силен и,плюс ко всему, на голову выше ее. Лицо довольно простецкое, но вот что значитумные глаза: все меняют. Так пусть прогуляется с ней, раз он такой приятный иему этого хочется.

– Я только что порвала давние добрые отношения, –сообщила она, обнимая себя руками за плечи.

– А зачем?

– Детский вопрос.

– Значит, не так уж они были хороши, – пожал плечамипарень. – Кстати, меня зовут Денис. А вас?

– Анна.

– Это как-то уж... бр-р... холодно. Можно, я буду звать васАннушкой?

– А я вас Дениской.

– Тогда Анютой.

– А я вас... Господи, как вас еще можно назвать? Имя у васкакое-то неподвижное.

– Ну спасибо.

– А сколько вам лет? – не унималась Анна.

– Есть разница? – поинтересовался Денис.

– Конечно. Как только вы скажете правду, я тотчас жепочувствую себя старухой.

– Тогда я совру.

Они спустились к Большому театру и остановились в скверевозле скамейки.

– Вы курите? – спросил Денис.

– Нет.

– Не возражаете, если я закурю?

– Курите на здоровье.

– Хочу бросить, и все никак не получается.

– Значит, плохо хотите.

Анна закрыла глаза и еще несколько раз глубоко вдохнула.

– Переживаете расставание? – спросил Денис, затягиваясь. –Может быть, сходим в какой-нибудь другой ресторан, чтобы сгладить впечатление?

– Не хочу, – покачала головой Анна. – Сейчас выдокурите, и я поеду домой.

– Вас кто-то ждет? – спросил Денис, щуря на нее своиголубые глаза.

Анна усмехнулась и поглядела на него внимательнее. Короткаясветлая челка, стоит, покусывает губу, ни тени наглости, но и ни тенинеловкости. Простой, но не дурак. Умный, но не хитрый. Хороший. Только ужасномолодой. Она не стала сообщать ему, что у нее нет ни детей, ни мужа. Для негоэто прозвучало бы довольно привлекательно. Вместо всего этого Анна спросила:

– Денис, и все-таки – вам сколько лет?

– Достаточно, чтобы ваши тридцать четыре меня неиспугали, – мгновенно ответил он, как будто ждал подобного вопроса.

Анна рассмеялась, раскинула руки и покружилась на месте.Она, такая респектабельная, у которой туча серьезных знакомых, а все днирасписаны под завязку, стоит в сквере с каким-то почти что подростком, которыйявно положил на нее глаз. Уму непостижимо!

– Чем же вы занимаетесь? – задала она новый вопрос.

Денис, почувствовав, что на самом деле ей совсем нелюбопытно, коротко ответил:

– Я учитель.

– Ой, совсем не похож!

– Почему вы не носите обручальное кольцо? – быстроспросил Денис.

Анна вытянула вперед руки:

– Вообще не люблю колец. Видите – никаких не ношу.

– Одно изящное кольцо вам бы подошло.

Анна пожала плечами, потом поежилась:

– Я замерзла. Поймаете мне машину?

– Может быть, все-таки прогуляемся еще немного? –предложил Денис. – Хоть минут пятнадцать.

– Почему именно пятнадцать? – вскинула брови Анна.

– Хватит времени вернуться к ресторану. Там моя машина. И яс удовольствием отвезу вас домой.

– Что же сразу не сказали, что вы на машине, странный вычеловек? Шли за мной в неизвестном направлении...

– Мне очень хотелось с вами познакомиться, – улыбнулсяДенис. – Не думаю, что вас это так уж сильно удивляет.

– Мудрец, – сказала Анна. – Ну хорошо, пойдемте. Ядаже возьму вас под руку. Сегодня у меня день странных поступков.

– Анюта позвонила, сказала, что сегодня снова непридет, – сообщила Женя, как только Саша Еланская вошла в кабинет. –Так что можешь располагаться за ее столом и пахать.

– Естественно, она не придет. Ведь Карабасов в Москве. У нихлюбовный заплыв. Как ты думаешь, Карабасов действительно в нее влюблен? Или емупросто удобно?

– Шут его знает. Кажется, ты о нем не слишком высокогомнения, – усмехнулась Женя.

– Он обо мне тоже. Так что мы квиты.

– Еще бы. В тот единственный раз, когда мы ужинали всевместе, ты ощипала его, словно повар курицу, только пух и перья летели.

– Ради Анюты я была весьма лояльна.

– Помнишь, я схватила тебя за коленку под столом, а тыподумала, что это Карабасов распускает руки, и с таким чувством сказала, глядяему прямо в глаза: «Лев, вы гнида!»

Они расхохотались, вспомнив вытянувшуюся физиономиюКарабасова. Поэтому не сразу заметили, что дверь в кабинет отворилась иневысокий лысоватый мужчина в очках, сползших на кончик носа, стоит на пороге ивнимательно глядит на них.

– Я постучал, – сообщил он. – Но вы, кажется, неслышали.

– Чем мы можем вам помочь? – спросила Женя, поднимаясь.

– Мне нужно переговорить с руководством.

– А вы, собственно, по какому поводу? – нелюбезноспросила Саша, которая подозревала, что в каждом мужчине обязательноналичествует хоть капля подлости, свойственная Диме Еланскому.

Она не поднялась с места, а строго смотрела на непрошеногогостя через огромный стол Анны. Кусков предъявил удостоверение и, не спрашиваяразрешения, опустился на мягкий стул, закинув ногу на ногу.

– У меня к вам будут вопросы. Пока предварительные.

– Господи, да что мы еще можем сказать? – пожалаплечами Саша, которая чувствовала себя ужасно неуютно из-за того, что с самогоначала скрывала некоторые факты, связывавшие ее с семейством Анисимова.

– Итак, – не обращая внимания на ее выпад, сказалКусков. – Где вы, Александра Еланская, были вчера с половины десятого додесяти утра?

– Где я была? – бестолково переспросила Саша. – Всвоей кровати, разумеется.

– Кто может это подтвердить?

– Никто.

– Эй-эй, – пробормотала побледневшая Женя, вытянуввперед руку. – С Анной все в порядке?

Кусков вместо ответа повернулся к ней:

– А вы где были в это же самое время?

– Дома. У меня девочки болеют. И муж. Они могут подтвердить.